Рысь - [12]

Объявленной целью специалистов по крупным хищникам было расселение рысей на всем пространстве Швейцарских Альп. Заполнение восточно-швейцарской лакуны зверями, пойманными в Северо-Западных Альпах было промежуточной задачей тех, кто работал над проектом в Берне и Зимментальской долине. Любая рысь, которую регулярно пеленговали, давала необходимую для выполнения этой задачи информацию. Все подопытные животные служили примером того, как ведет себя рысь в районе активного сельскохозяйственного и туристического использования, какую местность предпочитает и как отыскивает своих жертв — когда и при каких обстоятельствах не обращает внимания на косулю или серну, а задирает овцу или козу.

Этой проблематике был посвящен и проект, организованный зоологами совместно с кантонами Берн, Во и Фрибур два года назад. Поскольку в 1995 и 1996 годах участились случаи нападения рысей на сельскохозяйственных животных, власти захотели собрать как можно больше информации об этих нападениях, о возможности их минимизации и о влиянии рысей на диких зверей, которые были их потенциальной добычей. Проект, координируемый государством и проходивший под политизированным названием «Концепция “Рысь-Швейцария”», длился в течение трех лет и должен был завершиться к концу 2000 года. Так что до конца года зоологи еще оставались в Зимментальской долине, исследуя рысей с помощью ручных антенн и ловушек. Разрешат ли кантоны Цюрих, Санкт-Галлеи, Аппенцелль и Тургау переселить нескольких рысей в Восточные Альпы было по-прежнему неясно. Многочисленные парламентарии выступали против проекта или, по крайней мере, отзывались о нем скептически. Прежде всего, потому что государство до сих пор не сочло нужным дать кантонам право самим решать вопрос отстрела рысей, наносящих так называемый урон сельскому хозяйству. Не было уверенности и в том, что государство и кантоны согласятся выделить средства, необходимые для организации исследовательской станции в Восточных Альпах. Отсутствие спонсоров и нависшая угроза безработицы часто становились темой для разговоров среди зоологов.

Угнездившись в тесной, заваленной бумагами конторе в центре Берна, Марианна и Пауль Хильтбруннеры осуществляли руководство проектом по расселению рысей — маленькой разношерстой группой специалистов по крупным хищникам. Многие недолюбливали их обоих из-за своевольного нрава. Старомодно одевавшийся, упрямый и злопамятный пятидесятидвухлетний Пауль ради проекта мог пойти на все. То, что не имело отношения к рысям, его нисколько не интересовало. Его раздражали министерские чиновники, явно не понимавшие важности предоставления кантонам права на отстрел рысей. И его злило, что это несерьезное отношение ставило под угрозу вопрос о переселении рысей в Восточную Швейцарию. Впрочем, гнев свой Пауль Хильтбруннер использовал целенаправленно, умело обрабатывая соответствующих людей. Он был осмотрителен, поддерживал связи, чувствовал возможную выгоду и совершенно не переносил упрека в том, что не учитывает мнение жены.

Точно так же Марианна Хильтбруннер не переносила, когда ей говорили, будто она всем руководит. Она была чуть младше Пауля, одевалась по-мужски, превосходила супруга по упрямству и за последние годы, не прибегая к его помощи, опубликовала немало научных работ о генетическом многообразии евразийских рысей.

Тем, кто надеялся получить место в проекте, предстояло не только выдержать конкуренцию с растущим числом специалистов, способных отыскать интересующие их объекты и в микроскоп, и в бинокль — выпускников всех европейских университетов, страстно желающих исследовать рысей и их повадки. Им предстояло еще завоевать симпатии Пауля и Марианны Хильтбруннер. Ведь именно они выставляли во многих университетах оценки за экзамен на степень магистра и решали вопрос о принятии в аспирантуру Ник Штальдер получил место не столько из-за своего перфекционизма и упорства, сколько благодаря навыкам анестезиолога. Беньямин Геллерт одним из немногих научился пеленговать еще будучи абитуриентом. Его приняли на работу, потому что в случае необходимости он мог работать семь дней в неделю.

Пауль и Марианна тоже отработали на природе несчетное количество часов — «в полях», как говорили зоологи. Однако в последние годы они редко вылезали из зараставшей конторы на улице Хиршенграбен, из бумажного биотопа специализированной литературы, пестревшего бланками с данными о ловлях, пеленгованиях, рождениях, добычах и испражнениях, а также коллекцией старых и новых, внутренних и зарубежных географических карт. Сидя на Хиршенграбен в качестве единственных настоящих экспертов во всем, что касается рысей, Хильтбруннеры улаживали вопросы по трудовым договорам, внутренним распорядкам и финансировании, вели переговоры с государством, соответствующими службами и природоохранной организацией «Про Натура», регулярно обменивались информацией со специалистами из Италии, Франции, Австрии и с Балкан. В последние месяцы оба часто ездили в Восточную Швейцарию, встречались с егерями, защитниками природы, овцеводами, политиками и лесничими.

В Вайсенбахе, на единственной полевой станции проекта, об отрубленных лапах узнали через четыре дня после поимки Мены. Пауль Хильтбруннер позвонил и рассказал о произошедшем, о составленном им вместе с Марианной коммюнике, добавив, что обо всем этом сообщат в новостях.