Рыцари и Дамы Беларуси - [17]

Могло ли такое осуществиться? Представьте сами: царь одной страны предлагает себя в качестве короля стране, с которой воюет… Но в ту эпоху завершались успехом самые невероятные авантюры! Жигимонт Август был еще жив, но наследников не имел, а Иван Грозный являлся потомком великих литовских князей.

Тем не менее шляхта не пожелала даже рассматривать его кандидатуру. Гетман Ходкевич на сейме в Люблине, где была подписана знаменитая уния, обвинил Яна Глебовича в предательстве. На то имелись основания: после приезда на родину Глебович отправил в Москву своего доверенного человека, а Иван Грозный своим соглядатаям дал наказ проведывать, что делает Ян Глебович и в милости ли у короля. Да еще Ходкевич зачитал текст присяги, якобы данной Глебовичем Ивану Грозному.

Судебное заседание по рассмотрению дела состоялось 16 апреля 1566 года. Однако король и великий князь Жигимонт Август заявил на этом заседании, что верит в невиновность Яна Глебовича: о своем соглашении с русским царем тот признался ему лично сразу по возвращении. Глебович был оправдан, а в 1571 году король назначил его каштеляном минским. Эту должность Ян Янович бессменно занимал в течение 14 лет.

Минское воеводство тогда было самым крупным в ВКЛ. А Минск хотя и не считался особо значимым городом, но находился на пересечении важных торговых путей, водных и сухопутных. В городе собирались войска, возвышался во всей своей мощи Минский замок, не разрушенный татарскими нашествиями.

При Яне Глебовиче город начал расти, выйдя за свои старые границы — Троицкое и Замковое предместья. Проводились ярмарки и выставки, военные смотры… В Минске стал собираться Литовский трибунал — высший апелляционный суд. А вскоре город получил магдебургское право и герб. Кстати, в Заславль Глебович, вольнодумец и протестант, вызвал философа Сымона Будного (протестантство позволяло местным феодалам декларировать духовную независимость и от Польши, и от восточных соседей).

Внутреннюю гибкость Глебовича одновременно с его упорством иллюстрирует факт: когда он понял, что продвигать Ивана Грозного на польский трон рискованно, принял сторону другого кандидата — венгерского князя Стефана Батория, который и был благополучно избран. Но когда при Батории в сейме польские паны стали претендовать на Ливонию, входившую в состав Княжества, Глебович демонстративно ушел. Баторий понял, что лучше не ссориться с влиятельными литвинскими магнатами, и принял решение разделить Ливонию между короной и княжеством. При Стефане Батории, которого считают не самым удачливым королем, Яну Глебовичу также довелось повоевать. Он участвовал в походах на Псков и Великие Луки.

При следующем короле, Жигимонте III Ваза, Ян Глебович был в числе тех, кто содействовал утверждению Третьего Статута Великого Княжества Литовского. Дело в том, что, согласно существовавшим тогда законам, для получения польской короны Вазе необходимо было вначале стать великим князем. А литвины поставили ему условие — вначале утвердить Статут, выгодный Княжеству. Поляки были против… Только благодаря дипломатии Глебовича Статут был все же утвержден и Великое Княжество Литовское удержало свой государственный суверенитет.

Когда умер Глебович, точно неизвестно. То ли в 1590 м, то ли в 1591 м году. Неизвестно и где похоронен. Предполагают, что в Вильно. Остались сыновья — Ян и Николай — и память в истории Беларуси.

ЛЕТОПИСЕЦ ЗОЛОТОГО ВЕКА ФЕДОР ЕВЛАШОВСКИЙ

(1546 — после 1616)

По какому принципу личность остается в истории или растворяется в тумане времени?

Многие пытались вписать свое имя на скрижали вечности кровавыми или золотыми буквами… Сколько властителей пребывали в уверенности, что благодарные потомки никогда их не забудут, но даже могильные плиты их уходили в землю, как остовы разбитых кораблей… Однако всегда будут те, кто доплывет до посмертной славы не потому, что были сильны, жестоки и хитры и решали судьбы многих и многих, а потому, что оставили свидетельства о жизни этих многих. И бумажные корабли рукописей оказались самыми прочными.

1603 год. Начинается смутное время… На польском троне — король Жигимонт III. Развязана война со Швецией. В усадьбе князя Адама Вишневецкого объявился молодой человек, назвавший себя царевичем Дмитрием. Впереди — долгие годы войны.

Федор Евлашовский, подсудок новогрудского земского суда, уже немолодой — 57 лет в те времена, считай, старость, — трогает чистый лист бумаги кончиком пера. Ему хочется вспомнить пережитое, восстановить в рукописи бурные события прежних лет… Запечатлеть Золотой век Великого Княжества Литовского… Когда «розность веры не чинила намнейшей розности в милости приятельскей», когда ценились «милость, щирость и правдиве добре заховане».

Конечно, подсудок в какойто степени идеализировал ту эпоху, как все идеализируют годы молодости… Но в сравнении с наступавшими временами он имел на это право.

Перо неспешно выводило слово за словом. И это было не менее важно, чем происходившее на полях сражений. Появился первый белорусский мемуарист… И впервые прозвучало определение в отношении третьей четверти XVI века в истории Великого Княжества: Золотой век.