Рыцари былого и грядущего. Том 1 - [41]

— Колодцы могут быть пусты или отравлены сарацинами. А если мы свернём к Марескальцию, там и придётся ночевать, до Тивериады будет уже не добраться, при этом войско Саладина, уверяю тебя, появится очень скоро и мы, тронувшись в путь на рассвете, не успеем дойти до озера. Да, сейчас идти до него гораздо дольше и тяжелее, но есть смысл, потому что, в отличие от колодцев, озеро уж никак не пересохло.

И тут в разговор вмешался проклятый Раймунд, словно змей-искуситель обронивший:

— А я уверен, что колодцы крепости полны воды.

Жерар, насколько мог спокойно, прошипел в ответ Раймунду, стараясь на него не смотреть:

— На чём же основана ваша уверенность, дорогой граф?

— Никогда не видел пересохшего колодца.

— Так вы хотите удовлетворить своё любопытство и увидеть? Но ваша прихоть может очень дорого нам обойтись.

Но тут в разговор вмешался Лузиньян, непривычно твёрдым и решительным для него голосом отрезавший:

— Поворачиваем к Марескальцию.

— Ги, ты обезумел, — пытался спасти положение де Ридфор.

— Моё слово — слово короля. Не забывайся, Жерар, — Ги явно мстил магистру за недавно пережитое унижение в последнем разговоре перед походом. Спорить с ним в этой ситуации было бесполезно. Войско повернуло к Марескальцию.

Колодцы крепости, как и пророчил магистр, оказались пусты. Жерар от этой новости пришёл в такое отчаянье, что даже не стал напоминать Ги и Раймунду о своей недавней правоте. Обессилевшие от перехода и жажды крестоносцы повалились на ночлег. Жерар не спал. У него ещё оставалась робкая надежда на то, что Саладин замешкает в пути и, вставши на рассвете, они успеют добраться до озера. Но, ранее весьма высоко оценивая расторопность Саладина, Жерар, к несчастью, и в этом оказался прав. На рассвете сарацины уже замыкали вокруг Марескальция плотное кольцо. Султан привёл 60-тысячное войско. Уже почти обезумевшие от жажды крестоносцы вынуждены были принять бой.

Тамплиеры дрались, как всегда с беспримерной храбростью и великий магистр — в первых рядах. Сарацинские лавины накатывали одна за другой, а рыцари не только успешно отбивались, но и непрерывно контратаковали, как будто забыв про жажду. Они пробивались к горному массиву, месту воистину дьявольскому, прозываемому Рога Хаттина. Хаттин! Это слово теперь навеки останется в памяти тамплиеров и всех крестоносцев, знаменуя начало крушения всех христианских надежд на Святой Земле.

Сарацины применяли свою обычную тактику, позволяя углубиться в их боевые порядки и смыкая кольцо за спиной наступавших. Небольшие группы рыцарей одна за другой попадали в окружение, всё-таки продолжая сражаться, словно у каждого из них было по несколько жизней. Сражение длилось непрерывно 7 часов, и в конечном итоге рыцари просто стали падать на землю один за другим, теряя сознание от жажды, которая, казалось бы, должна была их прикончить ещё к рассвету. Только поэтому у Саладина на сей раз было так много пленных тамплиеров. Если бы храмовники имели возможность погибнуть на поле боя, каждый из них, безусловно, предпочёл бы умереть с мечём в руках.

Лузиньяна Саладин пощадил, взяв с него клятву никогда не поднимать оружия против воинов ислама. С тамплиеров, а таковых в плену оказалось 230 человек, султан, конечно, такой клятвы не требовал в виду её полной бессмысленности. Чем бы занимались храмовники, если бы не воевали за свободу Святой Земли? Проще было потребовать с них обещания не дышать. Саладин предложил им принять ислам, для чего было достаточно поднять вверх палец. Это было бы, наверное, замечательно — двести бывших храмовников в качестве личной гвардии великого султана. Магистр был уверен, что никто из его рыцарей не станет даже задумываться над этим предложением. Едва очнувшись в плену, каждый рыцарь Храма уже начал готовиться к смерти. Жерар, которого держали отдельно от его рыцарей, смотрел на них со стороны и ликовал — все 230 тамплиеров до единого предпочли принять смерть за Христа.

Всё было как всегда — светских рыцарей и баронов отправили в тюрьму, где им предстояло ждать своего выкупа, а тамплиеров — на смерть, которой, к счастью, не придётся ждать. А разве за всю историю Ордена хоть один тамплиер в плену переметнулся на сторону мусульман, изменив Христу? Этого никогда не было и не будет. Магистр спокойно смотрел, как дервиши привязывали тамплиеров к столбам. Дервиши были палачами неумелыми и долго истязали храмовников, перед тем как обезглавить. Слушая их душераздирающие крики, Жерар не сомневался, что его замучают последним. С неподражаемым высокомерием он думал о том, как мужественно примет смерть, и, в отличии от остальных истязаемых, постарается даже не кричать. Ведь он всё-таки магистр, а не рядовой храмовник.

Последних пленных отправили в дамасскую тюрьму. Последних тамплиеров замучили до смерти. Жерар всё ещё ждал. У султанского шатра остались лишь сам Саладин с немногочисленной охраной и несколькими приближёнными и Жерар, которого покинули даже его стражи с обнажёнными ятаганами. Наконец к нему подошёл сам великий султан Салах-ад-Дин Юсуф ибн Аюб и тонко, по восточному улыбнувшись, сказал: