Рыцарь желания - [44]

Уильям бесшумно подошел к кровати и приложил руку ко лбу Стивена.

— Я вижу, лихорадка отступила, — сказал он.

Стивен кивнул.

Уильям с кривой улыбкой сказал:

— Тогда, наверное, я могу получить обратно свою жену.

Наступило молчание, потом Стивен сказал:

— Сейчас я могу вам сказать, чего я хочу.

Уильям поднял брови. О чем это мальчишка?

— Я о невесте. Если вы устроите помолвку.

Уильям кивнул, побуждая его продолжать.

Стивен искоса взглянул на Кэтрин, крепко спавшую рядом с ним.

— Я хочу такую, как она — как ваша жена.

Стивен застенчиво улыбался, но глаза его блестели. А мальчишке ведь всего двенадцать! Уильям вздохнул и покачал головой. Его жена права. Стивен из тех, кто сам кличет беду на свою голову.

Он принял решение.

— Другой такой, как Кэтрин, нет, но я постараюсь сделать все, что могу, — пообещал он. — Я пошлю известие твоей матери, что ты остаешься в замке Росс.

Услышав это, Стивен заулыбался шире. Но Уильям не улыбнулся. Настало время дать первый урок.

— Пусть это будет последний раз, — сказал он, постукивая пальцем по груди Стивена, — когда я застаю тебя в кровати с женой другого мужчины.

Глава 15

Стивен быстро поправился. Мальчик оказался веселым и дружелюбным, так что Уильям получал удовольствие от его общества.

На самом деле с каждым днем ему все больше нравилась его новая жизнь. У него теперь была семья — Кэтрин, Джейми и Стивен. Он не отдавал себе отчета, как это произошло, но он стал доверять жене.

Он даже рассказал ей о смерти Готспера в битве при Шрусбери и о том, что случилось позже. Король Генрих проявил милосердие — или, возможно, мудрость, — не потребовав, чтобы Уильям сражался против Готспера. Уильяма он отослал следить за продвижением сил Глендовера. Уильям возвратился как раз, чтобы увидеть Готспера, прокладывающего себе путь в рукопашной схватке. Готспер убил двух человек, одетых для приманки как король, и почти добрался до короля, прежде чем был сражен.

Он умер, как подобает воину.

Уильям соглашался, что Готспер заслужил смерть за то, что выступил с оружием против короля. Но он не мог смириться с тем, что сделал король потом.

Люди отказывались верить, что знаменитый бунтарь мертв, и тогда король приказал выкопать тело и четвертовать его. Четыре части немедленно были на самых быстрых конях разосланы в четыре конца королевства. Окровавленную голову отдали несчастной вдове Готспера.

Уильям остался верен королю, но в тот день он утратил большую часть уважения к нему.

Готспер никогда не говорил с ним с теплотой в голосе, никогда не признавал, что их связывают кровные узы. Однако после битвы при Шрусбери Уильяма мучило чувство вины. Только после того как он рассказал об этих событиях Кэтрин, чувство вины уменьшилось. Казалось, она поняла и то, почему он оказался на стороне короля, и то, какую цену он заплатил за это.

Кэтрин нервно расхаживала по комнате, разговаривая сама с собой. Теперь, вынудив Уильяма рассказать ей все, она чувствовала себя виноватой, потому что у нее-то оставался секрет. Она снова и снова вспоминала, с какой яростью он сказал тогда в аббатстве «Обмана я не потерплю».

Хотя она ни разу не солгала ему, она не была с ним до конца честной. Может быть, она зря ему не доверяет? Не верит, что он поймет? Кэтрин потерла виски. Ужасно болела голова.

Ей не хотелось признаться себе, но была еще одна причина, по которой стоило рассказать все Уильяму. Она гнала из головы угрозу Эдмунда раскрыть ее секреты и не могла прогнать. Что, если ее кто-нибудь видел в тот день? Вряд ли, но в зале мог быть кто-то из слуг. Ни один из них не стал бы ее выдавать. Но Эдмунд уже доказал, как он умеет вытягивать из людей то, что ему нужно было знать.

Она вскочила, когда дверь открылась.

— Что ты здесь делаешь? — выпалила она.

Уильям удивился.

— Мне нравится навещать жену в середине дня. Я не раз приходил. Не думал, что меня так встретят.

Кэтрин перевела дыхание и попыталась улыбнуться в ответ на его улыбку.

— Прости. Я ушла в свои мысли.

— Тогда надеюсь, что твои мысли совпадают с моими.

Он притянул ее к себе. Ей стало так хорошо, что захотелось отложить разговор. Но совесть не позволила.

— Уильям, я должна кое-что тебе рассказать.

Его хорошее настроение сразу улетучилось.

— Хорошо, — сказал он, выпуская ее из рук и отступая от нее.

Она взяла его за руку и подвела к скамье под окном. Почувствовав, как он напрягся, она испугалась, что связывающие их узы были еще слишком хрупкими, чтобы выдержать ее откровения. Она выжидала, набираясь мужества.

— Давай, Кэтрин, не бойся, — сказал он и похлопал ее по руке. — Расскажи мне, что тебя беспокоит.

Беспокойство в его темно-медовых глазах не соответствовало мягкому тону. Заставлять его ждать означало бы вызвать у него все более мрачные предположения.

— Ты знаешь — Рейберн бил меня.

Начиная свой рассказ, она уставилась на руку Уильяма, лежавшую поверх ее руки; ей было нелегко говорить о том, что проделывал с ней Рейберн.

— Он хотел наследника, но у него были трудности… с выполнением задачи. — Она прокашлялась. — Иногда у него получалось, но я не могла зачать. Он становился все более и более жестоким. Я была молода и очень напугана. — Она робко взглянула на Уильяма, надеясь, что он понял, насколько ужасным было ее положение. — Я думала — еще немного, и он меня убьет.