Рыцарь пентаклей - [49]

После этих слов комната мелко затряслась, с потолка посыпалась пыль и каменная крошка.

— Все? — уточнил Орди.

— Да, все, — с энтузиазмом закивал Шиллинг и повернулся к своим побледневшим коллегам. Коллеги не оплошали и одобрительно загудели. Комната вздрогнула ещё раз, жутко загудел сквозняк, и со стороны двери раздался громкий властный голос:

— То есть все согласны присягнуть мне на верность?

Йоганн, Нильс и Скульпо согнули спины, изображая верноподданнические поклоны, в то время как Виго вообще едва ли не распластался на полу.

— Мой лорд! — Орди преклонил колено. Вся вилла задрожала мелкой дрожью, и криминальные лидеры Брунегена поняли, что до этого им было вовсе не страшно.

Существо, которое они увидели, было высоким, как Йоганн. Его тело постоянно клубилось, словно грозовая туча, переливалось всеми оттенками тьмы и, казалось, не имело постоянной формы: не менялись только широкие наплечники, изогнутые вверх и плавно переходящие в зазубренные шипы из чёрного металла. Из-под глубокого капюшона были видны только пожелтевшие от времени челюсти и яркий фиолетовый огонёк на месте правого глаза, а довершала картину массивная корона, покрытая пылью и паутиной. На вид ей можно было дать не то, что пять сотен лет, а всю тысячу.

— Чего же вы молчите? — пророкотал Тиссур, которому явно нравился новый образ и то, какой эффект он производил.

— Мы… Мы не молчим. Мы согласны. Будьте уверены, — подтвердил Шиллинг и очень шумно выдохнул.

— Что ж, это хорошо, — тихо произнёс король. — Я рад, что вы приняли верное решение. Встаньте, слуги мои, — обратился Тиссур к Орди и остальным. — Сегодня в нашей семье большое пополнение.

Юноша поднялся, взглянул на перекошенные лица ночных повелителей города и позволил себе хохотнуть. Смешок зажил собственной жизнью — его поддержал сперва один человек, потом другой, а затем пошло-поехало: бандиты нервно хихикали, дружелюбно хлопая друг друга по коленям и плечам, показывая, что очень довольны тем, как всё закончилось.

— Вот только…

После этих слов Тиссура воцарилась гробовая тишина.

Зал снова вздрогнул, стены закачались, а с потолка прямо на стол упал огромный камень, пробивший столешницу и утянувший за собой скатерть. Йоганн протянул огромную лапищу и сграбастал Грифа. Виго, сверкая клыками, возник за спиной картёжника, а Нильс и Скульпо тоже не остались в стороне, в два счёта скрутив тех, на кого незаметно указал Орди. Громила-оборотень довольно зарычал, когда завязывал узлом щуплого серого человечка с колючими глазами и рябой лысиной. Избранные имели более чем бледный вид: не каждый день их хватало нечто, не имеющее отношения к человеческому роду.

— Уведите! — приказал Тиссур. И это распоряжение спровоцировало словесный взрыв: о потолок и стены забились осколки испуганных криков и шрапнель злобных проклятий.

Остальные сидели ни живы ни мертвы от ужаса, и молились, чтобы чудовища не вернулись.

— Хочу, чтобы вы запомнили раз и навсегда: мне не нужны те, кто даже в мыслях допускает возможность неповиновения. Не нужны те, кто соглашается подчиняться, рассчитывая потом предать, — медленно и важно проговорил король. — Но также я хочу, чтоб вы запомнили: лояльность щедро вознаграждается. Ординари!

— Да, мой лорд? — отозвался юноша.

— Закончи с ними.

Прозвучало это более, чем угрожающе. Тиссур покинул зал, и Орди смог выдохнуть с показным облегчением.

— Ну, ребята, — усмехнулся он. — У вас сегодня очень удачный день.

Судя по виду, ребята не были в этом уверены.

12

Гриф пришёл в себя от тряски и ядрёного аромата пота, кожаной обуви и давненько не стираных носков.

Сверху на старика кто-то навалился — и Грифу пришлось потратить много сил и ругательств на то, чтобы выбраться и глотнуть воздуха. Человек, которого старик толкал и отпихивал, слабо застонал и вскрикнул, но всё-таки сменил положение, открывая вид на потолок фургона — серую ткань, натянутую на деревянные рёбра. Повозка была под завязку набита угрюмыми личностями, травмированными настолько, что многим бинты заменяли почти всю одежду. Кто бы ни засунул сюда Грифа и этих людей, о комфорте он думал явно в последнюю очередь. То, что происходило внутри фургона, напоминало плохую оргию: жарко, тесно, нечем дышать и лучше вообще не думать, чьи ладони у тебя на ягодицах.

— Босс! — Грифа кто-то похлопал по плечу. Старик обернулся и заметил, что к нему тянется грязная рука. Места, где она крепилась к телу, не было видно, поскольку конечность скрывалась в глухой чаще тел в мокрой одежде и бинтах. Было непросто рассмотреть, что прямо поверх головы флегматичного мужчины, с гладко выбритыми щеками и колоссальным фонарём под глазом, на него уставился Шнырь — вор, насильник, убийца, фальшивомонетчик и правая рука Грифа. Внешность Шныря соответствовала кличке: даже в здешней тесноте он смог расположиться с комфортом.

— Как ты тут оказался? — спросил Гриф и прикусил язык, вспомнив, что самолично приказал ему возглавить атаку на виллу Орди. — А… Похоже, я понял.

— Их было больше, босс! — помощник принялся горячо оправдываться. Он видел, что происходило с прежними помощниками, и не хотел повторить их судьбу. То, что начальник попал в ту же переделку и, по всей видимости, утратил всю власть, не умаляло его страха. — И они сами были больше! И напали из засады! И дубины!.. — при слове «дубины» кто-то громко застонал. — И ещё у них был…