Рыцарь пентаклей - [47]

Виго стоял, тупо уставившись на протянутую руку. Он видел этот жест раньше и понимал его значение, но, так уж вышло, ни разу в жизни не практиковал.

— Что? — настороженно буркнул Нильс и собрался опустить ладонь, но вампир поспешно вцепился в неё и с силой потряс.

— Пока! — он широко улыбался удивлённому оборотню. — Всего хорошего! До новых встреч!..

Нильс осторожно попытался высвободиться, и Виго, почувствовав это, отпустил оборотня и зачем-то завёл свои ладони за спину.

— Ага. И тебе тоже… — буркнул здоровяк и направился в дом, то и дело оглядываясь на довольного Виго. Оборотень не мог понять, чему упырь так обрадовался. Он не знал, что для вампира это было огромное событие: впервые за полторы сотни лет ему подали руку. И он её пожал. А значит, жизнь (если это понятие применимо к умертвиям) налаживалась.

11

Спустя пару дней лидеры городских банд снова собрались вместе, но уже без Шрама и не в привычной им «…люхе». В этот раз они встретились на одной из множества загородных вилл, окружавших Брунеген. Бандиты, воры и убийцы сидели в огромном обеденном зале с высокими потолками, цветными витражными окнами и красочными гобеленами. О серый мрамор стен, пола и потолка бились их голоса.

— Что значит, не ты? Именно от тебя мне пришло письмо!

— Какого?.. Это же ты писал, чтобы мы…

— Нет, Замочник, это был не я, клянусь. Но почерк похож, это верно, — Шиллинг вертел в пальцах лист бумаги. — И печать тоже.

— А у меня письмо от Замочника, — старик, из-за крючковатого носа и худого лица похожий на птицу-падальщика (и носивший прозвище Гриф с гордостью), вставил в глаз монокль и развернул лист бумаги.

— Надо же… Занятно получается, — сказал кто-то. — А я и не заподозрил ничего, думал, мы обсудим, что делать с исчезновением Шрама.

— А разве с ним надо что-то делать? — отозвался хлыщеватый и смазливый молодой человек, из рукава которого выглядывали игральные карты. Кажется, тузы. — Шрам устроил бойню в центре города и теперь в лапах дворцовой охранки. Готов поставить сотню талеров против ржавого гвоздя, что у него сейчас не осталось ни одной целой кости.

— И, кстати говоря, — нахмурился гриф в монокле. — Некоторые уже начали передел. Мне это не нравится. В конце концов, все мы цивилизованные люди, — он обвёл присутствующих птичьим взглядом бледно-серых глаз. Присутствующие закивали, отводя взгляды, и гриф продолжил. — Вы знаете, чем заканчиваются подобные… реквизиции. Нужно договариваться, иначе может начаться большая война.

— Ах да, и лидер! — вспомнил Шиллинг. — Нам нужен новый лидер. Предлагаю себя!

Бандиты загалдели: каждый пытался донести до окружающих, что занять такой высокий пост достоин лишь он.

— Предлагаю себя, — раздался голос, перекрывший сразу всех. Бандиты повернули головы и увидели уже знакомую им фигуру в чёрном балахоне с капюшоном.

Шиллинг всплеснул руками:

— Как? Опять?!

— Да он издевается! — прошипел Гриф. — Знаете, врываться на наши собрания становится у вас привычкой.

Замочник, наоборот, обрадовался:

— А фокусы будут?

— Вообще-то, — лорд Ординари поднял руку, взывая к тишине. — Это моё собрание.

Бандиты одновременно вспомнили о таинственных письмах, всё поняли и хором протянули: «А-а-а».

— И зачем же ты нас пригласил? — поинтересовался Гриф. Он вытащил монокль и принялся протирать его носовым платком. Старик выглядел намного спокойнее, чем должен выглядеть человек, осознавший, что находится на вражеской территории.

— Поговорить, — Орди приблизился и сел на ближайший стул.

— Вы очень наглы, молодой человек, мне это даже импонирует. И вы смогли устранить Шрама, что тоже впечатляет. Но неужели вы думаете, что после пережитого унижения и избиения вашими ряжеными стражниками, мы захотим говорить?..

Орди изобразил изумление:

— А разве вы хотите ещё унижений и избиения?

Вместо ответа Гриф поднял указательный палец, словно предлагая немного подождать, и вытащил из-за пазухи здоровенный пистолет, покрытый резьбой, позолотой и прочими красивыми штуками, которые никак не помогают попасть в цель.

— Встать! — приказал старик. — Господа!

Ещё несколько человек, включая хлыща-картёжника, достали оружие — ножи и пистолеты.

— Что тут происходит? — удивился Шиллинг, который принести с собой оружие не догадался.

— Ловушка, кретин! — презрительно бросил Гриф. — Руки! Ну! — приказал он Орди.

Юноша, пожав плечами, показал пустые ладони.

— А почему вы нам ничего не сказали? — обиженно спросил Замочник.

— Потому что ты идиот, — процедил старик с моноклем и снова обратился к Ординари: — Как видите, в этот раз мы вас перехитрили. Надо ли упоминать, что дом окружён нашими людьми?

— Нашими? — поднял бровь Шиллинг. — Мои люди сейчас на своих местах. Что ты собираешься делать, старый хрыч?

— Побеседовать с нашим уважаемым хитрецом. А потом, — Гриф плотоядно ухмыльнулся, как будто увидел свежую тушу антилопы, — мы обсудим передел империи Шрама.

— Думаю, о людях не стоит упоминать, — заметил юноша. — Кстати, о них…

Гриф подавился словами и уставился, тяжело дыша, за спину молодого человека. Монокль выпал — глаза старика распахнулись широко-широко. Судя по звуку камнепада, с потолка только что спикировал Скульпо. Но это был не конец концерта: по залу пронеслась стая летучих мышей. Воцарился столь милый сердцу Орди хаос — крики, грохот мебели, звон посуды и падающих ножей, выстрелы в пустоту. Юноша воспользовался замешательством Грифа и заехал ему в глаз. Оружие старика упало, и новичок-выскочка быстро им завладел.