Рыцарь мечты - [29]
Принца унесли. А Бертран продолжал поединок в таком гневе и отчаянии, что меч его, казалось, мог бы рассечь каменную скалу. Сарацин тяжело рухнул на землю.
В ближайшем монастыре ученый монах Бонифаций осмотрел и бережно перевязал рану принца, приготовил целебный напиток.
– Что скажешь, святой отец? – с тревогой спросил Бертран.
– Скажу, рана глубока, но надеюсь, не смертельна, сын мой! Подумай… Здесь вокруг наших стен шумит воинский лагерь. Не ровен час, прорвутся враги… Принцу паче[43] всего нужен покой. Отнести бы его на носилках к морю. Там дышится легче.
– У принца свой собственный корабль стоит на причале. Но ты не покинешь его, отец Бонифаций?
– Оставить страдальца без помощи? Никогда!
И вот приготовили носилки, над ними – навес от палящего солнца. Оруженосец Робер, глотая слезы, машет опахалом над головой своего бессильно распростертого господина. Бертран и двадцать провансальских воинов следуют за принцем Джауфре.
Как печален обратный путь к кораблю! Стараются скрыть свою скорбь моряки и воины при виде бледного, израненного принца. А он приветствовал их только еле заметным взмахом руки.
На корабле спешно постелили мягкое ложе. Бертран сообщил принцу:
– Отец Бонифаций, мудрый целитель, советует нам отвезти тебя домой, принц, в замок Блайи, для полного исцеления. Прованс, родной Прованс, быстро поднимет тебя с ложа болезни.
– Я согласен отплыть на корабле, друг мой, но не к родным берегам. В Триполи, только в Триполи… Видишь, я с каждым часом слабею. Подержи мою руку – она горит, как в огне.
– Неужели принц заболел лихорадкой?! – испуганно воскликнул Бертран.
– Это рана. Клинок был отравлен. – Монах поник головой.
– Теперь ты понял? – прошептал Джауфре. – Жизнь во мне гаснет. Мне суждено умереть. Но теперь, когда смерть близка, я хотел бы хоть на миг увидеть мою далекую любовь, мою мечту – принцессу Мелисанду. Не откажи мне в последнем утешении.
И корабль поплыл в Триполи.
На море – полное безветрие. Обливаясь потом, из последних сил налегают на весла гребцы. Неподвижно повис белый парус.
Наступила тихая ночь. Звезды на небе такие крупные, что кажется, они, как птицы, готовы опуститься на мачту.
Вдруг после полуночи, освещенный бледной луной, мелькнул темный парус. Послышались хриплые гортанные голоса:
– Эй, молодцы! Торговый корабль! На абордаж, готовьте крючья!
– Морские разбойники! – воскликнул кормчий. – Думают, что у нас на корабле золото и дорогие товары.
– Мы достойно их встретим! – схватились за мечи провансальцы.
– Постойте! Бой на корабле будет тягостен для больного принца. Скорее, братцы моряки, несите горящие стрелы! У меня они всегда в запасе. Воины, берите луки, натягивайте тетиву, а мы, моряки, будем поджигать стрелы. К каждой привязана просмоленная пакля. Быстро, быстро цельтесь в разбойничий корабль! А вы, гребцы, глядите в оба! Может случиться, пучок пакли со стрелы отлетит и на наш борт, подпалит парус.
– Я первый! – рванулся вперед юный Робер. – Я меткий стрелок. Вот смотрите: моя стрела мчится словно молния!
Одна за другой летят горящие стрелы, рассыпая вокруг огненные искры. На разбойничьем корабле смятение. Гасят, затаптывают огонь. Забыли о крючьях и абордаже. Но где-то проворонили: вот один язычок пламени, вот другой…
– Занялось! – закричал неугомонный Робер. – Давайте изрубим разбойников на куски!
– Плывем дальше, – решил кормчий. – Подул попутный ветер… А разбойников оставим на память морю, огню и акулам.
Все воспрянули духом. Ветер свежим дыханием наполнил парус. А Робер уже складывает песню про полет «горящих стрел».
Вскоре кормчий порадовал принца доброй вестью:
– Похоже, утром мы прибудем в Триполи.
А Бертран тихо перебирает струны и поет песню принца Джауфре. Над волнами летит напев:
Внезапно позади кормы, во мраке безлунной ночи, прозвучал голос:
– Кто ты, невидимый? – позвал Бертран. – На каком корабле следуешь за нами? Поёшь на нашем языке, но слышу – ты чужеземец. Почему плывешь за нами в глубокой темноте?
– Я тоже поэт и певец, – послышалось в ответ. – Знай же, я – араб из Андалусии, страны в испанских землях. Но не раз бывал я в Провансе и знаю наизусть все песни Джауфре Рюделя.
– Андалусия, – отозвался Бертран, – родина прекрасных поэтов… Оттуда, говорят, долетела к нам звучная рифма, и стихи сплелись в мелодию, как музыка. Да будет тебе ведомо, мы везем на нашем корабле великого поэта Джауфре Рюделя. Он страдает от мучительной раны и хочет повидать в Триполи свою далекую любовь, принцессу Мелисанду. Но ты скажи, не угрожает ли нам, христианам, твой корабль?
– Будет проклят тот, кто помешает любящему увидеть свою любимую! Разве может поэт угрожать другому поэту, да еще сраженному недугом? Пусть далекая мечта будет благосклонна к своему певцу. Пусть звездные очи любимой исцелят принца Джауфре. Я же плыву как мирный посол в Багдад. Но морской ветер донес до меня чудесное пение трубадура, и я приблизился к вам, чтобы послушать. Плывите со спокойным сердцем. Я не враг вам, а защитник.
