Рыцарь мечты - [31]
Воины и служители Мелисанды подхватили под руки Бертрана. Он пошатывался и тяжело дышал. Его увлекли в покои принцессы, и все женщины бросились к нему.
Распахнулись высокие двери, вошла принцесса Мелисанда.
– Он забрызган кровью, госпожа.
– Усадите его в кресло. Позовите моего врача, снимите шлем, – приказала принцесса.
Она с участием склонилась к Бертрану. Своим белым шарфом отерла капли крови с его лица.
Между тем пришел врач.
– Не тревожьтесь, госпожа моя, – успокоил он принцессу. – Рана легкая, живенько перевяжу. Принесите целительный напиток.
Бертран провел рукой по глазам, словно отгоняя туман, поднял взор на принцессу Мелисанду – и ему открылась всепобеждающая совершенная красота, словно дивное видение. О, если б вечно глядеть на нее! Что лучшего может подарить мир!
Жарким пламенем вспыхнуло в сердце Бертрана незваное, непрошеное и неодолимое чувство. Исчезло все, что было до того, и не все ли равно, что будет после?
С трудом Бертран вспомнил, для чего он здесь. Надо позвать принцессу на корабль, путь, слава богу, свободен.
Рыцарь упал к ногам принцессы и восторженно, словно из глубины собственного сердца, стал говорить словами Джауфре Рюделя. Он забыл, что византиец прервал его на полуслове, не дал ему назвать себя. Забыл, что принцесса не знает, кто он, зачем прибыл во дворец. Он только повторял и повторял слова принца Джауфре: – О принцесса Мелисанда, радость и страдание моей жизни! Моя далекая любовь, мечта моя! В песнях я славил твою красоту, в битвах возглашал твое имя. Тебе одной отдал я свое сердце поэта, тебе посвятил я свой меч и доблесть воина. Я видел тебя лишь порой во власти могучего вдохновения. И ни одна дева не могла затмить твой дивный образ! Ты витала над волнами моря, когда я плыл сюда, надеясь лишь на один миг увидеть тебя, принцесса Мечта! Подари мне хоть один-единственный взор твоих очей…
Бертран замолк, а затем продолжал, уже не замечая, что он забылся, покоренный дивной красотой принцессы, и полились собственные речи:
– Ты передо мной, и огонь безумной неугасимой любви пылает во мне…
Ему казалось, что он и принцесса словно обведены волшебным кругом. Он много раз пел о любви с первого взгляда, но только теперь узнал ее силу, увидев принцессу Мелисанду. Он понял, как сильна может быть эта любовь.
Мелисанда пристально глядела на Бертрана.
– Я много раз слушала песни Джауфре Рюделя о его далекой любви. И в душе моей, в моих мечтаниях возник образ певца. Но как странно! Я слышу слова Джауфре Рюделя, я ищу его в тебе, но сердцем почему-то не узнаю. Песни Джауфре – словно первые лучи рассвета, нежные предвестники солнца. А ты словно пламя, принесенное безумным вихрем. Скажи мне, ты – Джауфре Рюдель?
Бертран вздрогнул и низко склонился перед принцессой.
– Сердце твое угадало. Я не Джауфре Рюдель, а друг его, Бертран Аламенон. Византиец прервал меня, когда я хотел сказать, что принц послал меня как гонца с покорной просьбой.
Мелисанда отшатнулась, побледнела, но сказала с гордым спокойствием:
– Ты спас меня, рыцарь, из тяжелого плена. Я благодарна тебе!
Бертран припал жаркими устами к руке Мелисанды.
– Но где же принц Джауфре? – раздался ее голос, полный благородного величия.
Бертран поднял голову, провел рукой по лбу, с трудом приходя в себя.
– Он на корабле, увы, тяжко раненный. Кончина его недалека. Джауфре Рюдель молит тебя посетить его. Подари ему эту радость, принцесса. Вот что я послан был сказать. Но сам не знаю, что случилось со мной. Я был как в бреду.
Принцесса ничего не ответила и повернулась к своим служанкам:
– Седлать моего коня, скорее, скорее! Пусть дамы и пажи следуют за мной.
Вдруг за окном кто-то крикнул:
– Смотрите-ка! На корабле – черный парус.
– Черный парус?! – в отчаянии воскликнул Бертран. – Значит, принц умер. Джауфре Рюдель умер, пока я, упоенный твоей красотой, говорил о страстной любви. Я, сам того не желая, присвоил себе слова принца. Но, значит, я промедлил, я предал Джауфре Рюделя. Мой лучший друг Джауфре вверил мне свою далекую любовь, а я, о боже, а я… Мне остается только упасть грудью на острие меча. Но как это случилось? Ты, чародейка, колдунья, заворожила меня, одурманила! Пусть будет проклят тот миг, когда я увидел тебя!
Бертран упал ничком, он бился головой о пол и неистово рыдал.
Принцесса Мелисанда стала белее снега.
– Узнай, что случилось? Отчего поднят черный парус? – приказала она пажу.
Паж убежал. Мелисанда стояла неподвижно, как статуя. Сострадание и гнев боролись в ней.
Паж быстро вернулся:
– Черный парус поднят на византийском корабле, госпожа. Туда унесли тело убитого посла, чтобы отвезти в Византию.
Бертран вскочил на ноги, отер глаза.
– Так, значит, Джауфре Рюдель жив! О, хвала Небесам! Еще ничего не потеряно. Прости меня, принцесса, прости, я обезумел от горя…
– Прощаю, рыцарь.
Но принцесса не бросила на него ни единого взгляда.
– Ты едешь к принцу? Явись его очам хоть на мгновение. Если не найдешь слов, я помогу тебе.
– Нет, рыцарь, я скажу сама, что подскажет мне сердце. А вы, служанки мои, подайте мне диадему, усыпанную алмазами, мантию, наденьте на меня побыстрее украшения. Возьмите с собой корзины цветов, чтобы рассыпать на корабле.
