— Ты делаешь из меня какую-то неврастеничку! — Кэтрин крутила телефонный шнур, чувствуя, как в ней нарастает раздражение. — Ты не понимаешь…
— Боюсь, я и в самом деле не понимаю. Я считаю, что мне надо приехать и вытащить тебя оттуда буквально за волосы.
— Кэллум!
— Ты прекрасно знаешь, что я этого не сделаю. Я люблю тебя, Кэти. Не забывай об этом, ладно?
— Не забуду. — Она очень хотела добавить то, чего он ждал: «Я тоже тебя люблю», но не смогла. — Спокойной ночи.
* * *
— Сегодня ему стало хуже, — сказали Кэтрин утром в больнице. От испуга сердце ее упало. — Началась лихорадка. Мы даем ему антибиотики.
Зак спал, но, как только Кэтрин вошла в палату, его глаза открылись. На этот раз она сама, без всякой просьбы, поцеловала его в сухие, жаркие губы. Ему поставили капельницу, на тумбочке возле кровати — графин и стакан с соломинкой.
Она налила ему воды и поднесла соломинку к губам. От высокой температуры у него блестели глаза.
— Подойди поближе, — попросил он. — Пожалуйста.
Она пододвинула стул вплотную к кровати, нагнулась, и он обнял ее за плечи.
— Осторожней, твои руки…
Но он уже снова закрыл глаза. Кэтрин сидела не шелохнувшись, наблюдая, как во сне подрагивают его ресницы. Осторожно протянув руку, она убрала волосы с его вспотевшего лба, потом, положив голову ему на плечо, прислушалась к дыханию.
Постепенно залегшая от боли складка разгладилась, на губах появилась легкая, спокойная улыбка.
Интересно, что ему сейчас снится?
Когда я лежал без сознания в снегу, мне снилась ты, сказал он ей.
* * *
Прошло еще два дня. Под действием антибиотиков температура начала спадать. Они много разговаривали, Кэтрин приносила с собой книги и читала их Заку. Когда ему наконец разрешили вставать с кровати, Кэтрин стала возить его в инвалидном кресле, так как он не мог управлять им обмороженными руками.
В конце недели, когда Кэтрин вошла в палату, она увидела, что Зак сидит на стуле возле окна.
— Доктор только что сказал, что об ампутации вопрос больше не стоит!
— Зак, я поздравляю тебя! — Она подбежала к нему, он встал на здоровую ногу и крепко прижал Кэтрин к себе. С сияющими глазами наклонился и поцеловал ее.
Это был страстный и настойчивый поцелуй, и она, уже не задумываясь, ответила, вложив в свой поцелуй все облегчение и радость, которые они оба испытывали.
Он снова взглянул на нее, и она опять увидела в его глазах огонь желания.
— Если ты не заметила, — произнес Зак, улыбаясь, — то хочу тебе сказать, что чувствую себя гораздо лучше.
— Заметила. — Она подумала о Кэллуме и осторожно попыталась освободиться из его объятий.
Но он не отпускал.
— Не уходи, я мечтал об этом с тех самых пор, когда ушел от тебя в тот вечер в гостинице. Вот так держать тебя, целовать, любить…
И он снова поцеловал Кэтрин. Несмотря на ее сопротивление. Его мягкие губы были такими настойчивыми! И она уступила и ответила…
Наконец Зак со стоном оторвался от нее.
— Черт! Мне надо поскорее выбраться из этого проклятого места! Я не могу без тебя.
Кэтрин забеспокоилась.
— Подожди, Зак, нам надо поговорить.
Он неохотно выпустил ее, но продолжал одной рукой обнимать за талию.
— Я знаю. Помоги мне добраться до кровати. — Он откинулся на подушки. — Врачи говорят, что через пару дней я могу быть свободен.
— Куда ты поедешь?
Мгновение он молчал.
— Венди пригласила меня погостить у них, пока я окончательно не выздоровлю.
У Кэтрин замерло сердце.
— Как мило с ее стороны.
— Да. Но ведь она и так по горло занята детьми! Хорошие у нее девочки, только непоседы.
Не самое лучшее место для выздоровления! Ему еще нужна помощь. Например, он ел уже сам, но еду для него надо было резать на мелкие кусочки. И еще тысяча бытовых трудностей…
— А не слишком ли ты торопишься? Твои руки и нога…
— До того, как я выпишусь, мне надо будет научиться ходить на костылях.
Кэтрин больше не колебалась. А что еще ей оставалось делать?
— У меня есть свободная комната.
— Я не могу просить тебя быть моей сиделкой. — Закери попытался сжать руку в кулак.
— Не надо, — остановила его Кэтрин, нежно коснувшись обезображенных пальцев.
— Мне велели тренировать руки. Черт, я ненавижу зависеть от кого-то в самых элементарных вещах! Куплю себе просторные рубахи без пуговиц и…
— А как ты их собираешься покупать? Машину водить ты не можешь, не можешь даже достать мелочь, чтобы заплатить за автобус или такси. Потом…
— Ладно, ладно! — Он замолчал. — Извини, я не хотел обидеть тебя…
— Ничего. Так что ты решил?
Он размышлял несколько минут.
— Ты не должна делать это для меня, — сказал он наконец.
— А я хочу. — Но как объяснить все Кэллуму? Кэтрин решила не думать сейчас об этом.
— Тогда спасибо, — неловко произнес Зак и снова поцеловал ее. — Я принимаю твое приглашение.
* * *
Она не исключала того, что Кэллум может выполнить свою угрозу и прилететь. И уж если он не потащит ее отсюда за волосы, то устроить скандал может вполне. Но Кэллум не перезвонил ей, и Кэтрин перестала звонить ему каждый вечер.
Если она привезет Зака в свою квартиру, их помолвка не сохранится. Кэллуму терпения не занимать, но не до такой же степени! По всем меркам, ее поведение переходит всякие границы.
