Рыцарь Дикого поля. Князь Д. И. Вишневецкий - [4]

Следует отметить весьма разный качественный уровень этих источников. По итогам текстологического анализа памятников русского и отчасти восточноевропейского летописания можно утверждать, что все они, даже будучи составленными в разное время и в разных местах страны, достаточно одинаково описывают и оценивают деятельность князя Вишневецкого, а если в них встречаются ошибки и неточности (в том числе в датировке и определении содержания событий, о которых мы будем говорить ниже), то они не носят принципиального характера и легко устранимы за счет имеющегося сегодня научного знания. Однако этого нельзя сказать о хронике Литовской и Жмойтской, текст которой буквально изобилует хронологическими несоответствиями, которые вряд ли могут быть объяснены описками, вкравшимися при ее тиражировании: например, ее автор датирует Грюнвальдскую битву 1418 годом вместо 1410 года, а покорение Астраханского ханства — 1553 годом вместо 1556 года, хотя в целом верно передает последовательность и сюжеты исторических реалий. Поэтому ниже при каждом обращении к тексту этой хроники мы особо будем оговаривать нашу датировку описываемого в ней события.

Другую группу официальных нормативных по своему происхождению и делопроизводственных по содержанию источников Московского царства, составляют разрядные записи[17], сохранившиеся, несмотря на «большой московский пожар» 3 мая 1626 года, в огне которого погибли здания и архивохранилища царских приказов. Они позволяют с большой степенью достоверности (особенно при сопоставлении со сведениями, почерпнутыми из летописных источников) определить количественный и качественный состав вооруженных отрядов русских служилых людей, находившихся в разные годы под командованием Д.И. Вишневецкого, характер и порядок его оперативно-тактического и стратегического взаимодействия с другими русскими военачальниками во время многочисленных походов, их географию и результаты. Кроме того, разрядные записи достаточно четко фиксируют место князя в феодальной иерархии Московского государства середины XVI столетия, а также изменение его социального статуса в результате его службы, внутри- и внешнеполитических событий того времени.

Отдельную группу официальных делопроизводственных источников, содержащих объективную информацию о содержании и характере службы князя Дмитрия Вишневецкого Московскому государству, а также детализирующих отдельные события этой службы, являются материалы дипломатических сношений (7 комплексов документов) середины XVI столетия между Московским царством, Польско-литовским королевством и Крымским ханством, опубликованные в сборниках документов Императорского русского исторического общества (№№ 59 и 71) в конце XIX века[18]. Аналогичные по характеру и содержанию документы (8 комплексов), но уже польско-литовского происхождения, включает в себя Книга посольская Метрики Великого княжества Литовского[19], вышедшая в свет в середине XIX столетия. Источники аналогичного содержания, но уже российского происхождения (2 комплекса), в отношении южных кочевых соседей из региона Предкавказья и Северного Кавказа, содержит одна из так называемых «Посольских книг», содержащая в себе сведения о дипломатических связях Московии с Ногайской Ордой (№ 6), опубликованная Н.И. Новиковым в своем «Продолжении древней российской вивлиофики»[20].

Материалы дипломатических сношений того времени содержат политические оценки отдельных действий и демаршей князя, косвенно показывают, какие международные военно-политическое последствия и значение они имели, и объясняют, почему именно личность Д.И. Вишневецкого оказалась столь востребованной и значимой для своего времени. Одновременно эти материалы поднимают хрестоматийный вопрос философии о роли личности в истории и заставляют размышлять над тем, что было бы, если на месте князя оказался другой человек, как развивались бы в то время русско-татарско-литовско-польские отношения. Конечно, занятия ретропрогностикой — дело весьма неблагодарное, но сам факт наличия такой возможности в отношении одного человека свидетельствует о масштабности личности князя как колоритной и значимой фигуры Восточной Европы середины XVI столетия.

В качестве ценного источника средневекового законодательства, позволяющего детально рассмотреть социально-имущественное положение представителей рода князей Вишневецких в сословной иерархии Польско-Литовского государства, является «Статут Великого княжества Литовского» в редакции 1588 года[21]. Этот памятник юридической мысли XVI столетия предоставляет возможность дать сословно-правовую оценку и анализ служебного положения, выполняемых государственно-политических и военно-административных функций, имущественных владений Д.И. Вишневецкого и его родственников во время их пребывания на службе в Речи Посполитой. К числу официальных по своему происхождению источников относятся разного рода нормативно-распорядительные акты верховной власти Великого княжества Литовского — уставные грамоты, универсалы, привелеи (великокняжеские именные указы), которые в XIX столетии были собраны и опубликованы в ряде сборников Археографической комиссией Императорской Академии наук