Рыцарь Дикого поля. Князь Д. И. Вишневецкий - [10]
В конце XIX столетия альтернативу «украинофильству» Д.И. Эварницкого (Яворницкого) и М.С. Грушевского составил академизм исторических исследований ректора Московского государственного университета, академика АН СССР, профессора Матвея Кузьмича Любавского (1860–1936). Исходя из контекста нашего исследования, наибольший интерес представляют его ранние работы, посвященные истории социальной иерархии Великого княжества Литовского, — «Областное деление и местное управление Литовско-русского государства ко времени создания Литовского статута», увидевшее свет в 1892 году, и «Литовско-русский сейм: опыт по истории учреждения в связи с внутренним строем и внешней жизнью государства», изданный в 1900 году, а также один из последних его трудов «Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно», опубликованный через три четверти столетия после смерти автора в 2004 году[45].
В своих исследованиях М. К. Любавский рисует широкую картину сословного и административно-территориального устройства Великого княжества Литовского, показывает место рода князей Вишневецких в иерархии аристократии этого государства и последующей Речи Посполитой, дает научное представление о тех областях польско-литовского государства, которые были переданы в управление князю Дмитрию Вишневецкому. В отличие от своих «украинофильствующих» визави он максимально полно насыщал свои работы конкретной исторической информацией, не позволяя себе купировать «неудобные» места публикуемых источников, что придает его трудам особую методологическую значимость и ценность.
Аналогичный методологический подход мы встречаем в трудах академика АН СССР, профессора Степана Борисовича Веселовского (1876–1952), посвященных в основном эпохе царствования Ивана IV Васильевича (Грозного). Имя князя Д.И. Вишневецкого встречается в них фрагментарно, главным образом, при изучении феодального землевладения того времени[46]. В контексте нашего исследования отдельные работы С.Б. Веселовского интересны тем, что позволяют понять, какое именно место занимал князь в сословно-имущественной иерархии княжеско-боярской аристократии Московского государства в недолгий период своего нахождения на царской службе и какие материальные причины заставили его вернуться в Речь Посполитую.
Первым среди профессиональных отечественных историков, кто попытался проанализировать военно-политические и военно-стратегические последствия службы князя Д.И. Вишневецкого московскому царю, стал академик С.-Петербургской Академии наук и АН УССР, профессор Дмитрий Иванович Багалей (1857–1932), который в целом ряде своих работ начал рассматривать вопросы военно-хозяйственной колонизации порубежных с Диким полем земель, роли и месте в этом процессе служилого казачества Московского государства. В контексте нашего исследования наибольший интерес представляет его диссертация на соискание степени доктора наук «Очерки по истории колонизации и быта степной окраины Московского государства», защищенная в Московском университете в 1887 году[47]. По сути, Д.И. Багалей стал первым среди отечественных историков-медиевистов, кто объединил в комплексное научное исследование изучение административных, военных и хозяйственных вопросов присоединения порубежных земель региона Дикого поля к российскому государству в XVI–XVIII вв. Поскольку князь Д.И. Вишневецкий стоял у самых истоков этого процесса, то содержание и последствия его деятельности привлекли внимание этого ученого, который в своих взглядах был весьма далек от идей «украинофильства».
События отечественной истории 1917 года и последовавшая за ней вторая Смута 1918–1922 гг., результатами которых стало установление политической власти партии большевиков и создание на большей части бывшей Российской империи советского государства, ознаменовали начало 30-летнего периода полного забвения и фальсификации предшествовавшей им истории нашей страны. «Красный террор», политика расказачивания населения юго-восточных и ряда сибирских областей СССР, «культурная революция» 1929–1932 гг. должны были вытравить в массовом общественном сознании историческую память о национальном прошлом, которое было неразрывно связано с монархией, государственной, военной и политической деятельностью родовой аристократии, верным служением основной массы населения идеалам «самодержавия, православия, народности». В первые десятилетия существования советской власти личности князя Д.И. Вишневецкому объективно не было и не могло найтись места в идеологических конструкциях теорий классовой борьбы, пролетарского интернационализма и проч., для историков из числа «красной профессуры», обслуживавших идеологические потребности высшего руководства советского государства и трубивших о неизбежности «всемирной пролетарской революции», он был «социально чуждым элементом», а поэтому его имя подлежало забвению. Не следует забывать и того факта, что особый научный интерес к личности князя Дмитрия в начале ХХ века проявлял уже не раз упоминавшийся выше идеолог «украинского буржуазного национализма» профессор М.С. Грушевский, являвшийся одним из основателей украинской партии социалистов-революционеров и председателем Центральной Рады Украины в 1917–1918 гг., работы которого были запрещены в Советском Союзе. Таким образом, практически до 70-х гг. ХХ столетия имя князя Д.И. Вишневецкого представителями официальной советской исторической науки в работах, предназначенных для широкой публики, было «забыто».
