Рыцарь - [39]

– Вам нужно обзавестись одной из них. – А затем, наклоняясь к ней, с улыбкой добавил:

– Это – для сокровища!

Дуглесс купила сумку, фонарик и хотела еще порыться в открытках, но Николас не позволил. Всякий раз, когда она оказывалась возле разложенных на прилавках открыток, он брал ее за руку своими сильными пальцами и уводил прочь.

Объявили о начале очередной экскурсии, и Николас с Дуглесс, купив входные билеты, вместе с толпой туристов отправились осматривать замок. Внутреннее убранство дома напомнило Дуглесс декорации из какой-нибудь пьесы о Елизавете Первой. Стены украшены деревянными панелями из темного дуба, повсюду кресла в стиле эпохи короля Джекоба, резные шкафчики, а на стенах развешано всевозможное оружие.

– Надо думать, здесь все больше походит на то, к чему вы привыкли? – шепотом спросила Дуглесс у Николаса.

Но тот лишь досадливо скривил верхнюю губу, отчего на его красивом лице появилась гримаса отвращения, и тоже шепотом ответил:

– Это – вовсе не мой дом, и самое неприятное, что они довели его до такого состояния!

Самой Дуглесс казалось, что здесь очень красиво, но поделиться вслух своими мыслями она не успела, так как экскурсовод приступила к пояснениям. На основании личного опыта Дуглесс знала, что английские гиды отличаются превосходной подготовкой и досконально знают свои объекты. Дама-экскурсовод начала с истории дома, который в качестве замка был заложен в тысяча триста втором году первым из Стэффордов.

Николас спокойно внимал ей до тех пор, пока она не дошла до эпохи Генриха Восьмого.

– Во времена средневековья, – вещала экскурсовод, – женщины находились в полной зависимости от мужей и их использовали так, как мужья считали нужным. Сами же женщины не обладали никакой властью.

Презрительно фыркнув, Николас громко сказал:

– Мой отец как-то сказал матери, что она – его собственность, но это было всего один раз!

Дуглесс зашикала на него, не желая наживать себе неприятности.

Посетители перешли в следующий зал – сумрачный настолько, что темнота в нем просто подавляла.

– В эпоху средневековья, – пояснила экскурсовод, – свечи были весьма дороги, так что приходилось чуть ли не всю жизнь проводить в темноте!

Николас, явно желая возразить что-то, открыл было рот, но Дуглесс, ткнув его локтем в бок, прошипела:

– Ну, где же оно, ваше сокровище?

– Мне хочется послушать, что люди вашей эпохи думают о моем времени, – отозвался он. – И с чего это вы все считаете, будто у нас там вообще не существовало ничего радостного?

– Ну, насколько я могу понять, при вашей чуме и оспе, да необходимости совершать вояжи к цирюльнику для выдирания зубов, у вас, по-видимому, просто и возможностей-то для развлечений не оставалось! – ответила Дуглесс.

– Однако мы неплохо распоряжались тем временем, которым располагали, – возразил Николас. Их группа между тем постепенно перетекала в следующий зал. Николас, дождавшись ухода последнего экскурсанта, приоткрыл спрятанную за деревянной панелью дверцу. Однако стоило ему лишь коснуться ее, как раздался звонок. Дуглесс с силой захлопнула дверцу и извиняюще улыбнулась выглянувшей даме-экскурсоводу. В ответ на ее робкую улыбку та одарила ее таким взглядом, что Дуглесс почувствовала себя прямо-таки шалуном-карапузом, которого застигли на кухне в момент, когда он запускал пальцы в горшок с вареньем.

– Ведите себя пристойно! – прошипела Дуглесс. – Но, разумеется, если вы настроены уйти, я готова!

Николас, однако, вовсе не был настроен уходить. Вместе с прочими экскурсантами он проследовал за гидом далее по анфиладе комнат, время от времени презрительно фыркая под нос, но не произнося более ни слова.

– А теперь, – сообщила гид, слегка улыбаясь, и публика тотчас уразумела, что сейчас последует нечто забавное! – нам предстоит осмотреть самую популярную у наших посетители комнату!

Николас, при своем высоком росте, заглянул в комнату прежде, чем это успела сделать Дуглесс.

– Ну все, теперь пошли отсюда! – распорядился он столь решительно, что у Дуглесс тотчас же возникло острейшее желание осмотреть-таки комнату!

Экскурсовод между тем продолжала:

– Перед вами – личные покои лорда Николаса Стэффорда, который – как бы это выразиться поделикатнее? – говори современным языком, был известен как порядочный потаскун. Как вы сами можете убедиться, он был весьма красивым мужчиной!

При этих ее словах Дуглесс принялась протискиваться сквозь толпу вперед. На стене поверх камина висел портрет лорда Николаса Стэффорда – ее Николаса! Усы, бородка, одеяние – все было в точности таким, как в первый день их встречи: и выглядел он на портрете ничуть не хуже, чем сейчас.

Да нет, конечно: не может он быть этим мужчиной! – подумала Дуглесс, хотя теперь у нее возникло предположение, что теперешний Николас, вполне возможно, один из потомков лорда на портрете!

Дама-гид между тем, улыбаясь, – ибо ей, видимо, казалось, что история его должна представляться всем экскурсантам необыкновенно пикантной, – принялась рассказывать о любовных похождениях Николаса.

– Как утверждают историки, – говорила она, – ни одна из женщин того времени не была в состоянии устоять перед его чарами, если только он обращал на нее свое благосклонное внимание! А враги его были абсолютно убеждены в том, что, вздумай он появиться при дворе, наверняка соблазнил бы юную и прекрасную королеву Елизавету!