Рыцарь без меча - [66]

— Учти, — перебил Рэграс, — что трусов в своей семье я терпеть не намерен.

Лицо Гидеона вспыхнуло от обиды. Он не нашёл что ответить, и в кабинете повисла тишина.

Гидеону казалось, что мир перевернулся. Он любил дядю, в детстве приезжал к нему в Эстуар, одно время жил там. Ему очень нравились эти визиты, несмотря на то, что Рэграс обращался с ним гораздо строже, чем отец, многого от него требовал и редко хвалил — но тем дороже была для Гидеона дядина похвала. Всю свою жизнь Гидеон гордился, что дядя хорошо к нему относится. Да, из-за последних событий в их отношениях возникли шероховатости, но Гидеон не воспринимал их всерьёз — обстоятельства в самом деле были непростыми, и Гидеон не сомневался, что всё образуется, нужно всего лишь дождаться, когда дядя получит корону. А теперь — обвинение в трусости, угроза лишить фамилии — самое позорное наказание… Рэграс не бросал слов на ветер. Отношения с ним дали непоправимую трещину. Значит, оставалось только одно — уехать, немедленно уехать отсюда и никогда не возвращаться.

Рэграс встал и открыл шкаф с бумагами. Гидеон вскочил с кресла и в волнении сказал:

— Я уеду из Мира Дня, дядя! Уеду сегодня же! После ваших слов я не могу здесь оставаться!

Рэграс посмотрел на него.

— Вот как? Нет, ты останешься.

— Но дядя!

— Это приказ.

Гидеон овладел собой и ответил подчёркнуто сдержанно:

— Как вам будет угодно, ваше высочество.

— Мы ещё вернёмся к этому разговору. А сейчас можешь ехать домой, ты мне пока не нужен. Если застанешь отца, передай ему, чтобы он поторопился, я его жду.

Гидеон встал, молча поклонился и вышел.

* * *

Аксиант приехал в замок Рэграса только в полдень. Рэграс сразу спросил:

— Ну что? Эдвин жив?

— Да. Надеюсь, выживет. Хотя не знаю…

— Кто он такой, этот Эдвин? Кто его родители?

— Он актёр. Его отец был наместником в Артиссе.

— Сын наместника стал актёром? — удивился Рэграс.

— Эдвин сирота. Его отец давно исчез при странных обстоятельствах, как и мать. Лучше поговори с ним сам, если получится. Это долгая история, я не знаю всех подробностей… Скажи мне, зачем ты это сделал?

— Что?

— Стал пытать его, не разобравшись.

— Хватит! — мгновенно вспылил Рэграс. — После всего мне ещё твоих нотаций недоставало!

— Я всегда знал, что ты не отличаешься добротой. Но это даже для тебя слишком!

— А ты бы как поступил на моём месте? Что мне оставалось делать?

— Что делать?! Не пороть горячку! И не зверствовать! Сколько сейчас понадобится времени, чтобы Эдвин встал на ноги? Неизвестно, выживет ли он вообще! Ты продержал его в гайере семь часов!! Я бы ещё понял, если б ты обрушил свой гнев на кого-то, кто мог всерьёз претендовать на власть. А Эдвин чем угрожал твоей короне? Он что, похож на заговорщика?!

— Аксиант, прекрати, моё терпение и так на пределе! Меня предали. Все!! И ты тоже! Сообщить мне о своих подозрениях без такой сложной подготовки ты не мог?

— Не мог. Ты же не доверяешь мне! Какой вес имело бы моё слово против слова твоего драгоценного Тербека? Кстати, что ты с ним сделаешь?

— Закую в гайер, разумеется. Как только снова смогу управлять гайером, казню его.

— А не боишься, что гайер заведёт тебя в тупик? Вспомни прошлый раз, когда он не послушался тебя. Может, лучше…

— Я тебе сказал — хватит! — отрезал Рэграс в крайнем раздражении. — Мне это всё смертельно надоело! Эдвин жив, я награжу его — он спас два Мира. Это просто стыд: обычный человек, какой-то актёришка, вёл себя под пыткой как герой — я всего несколько раз в жизни видел такую выдержку! Он вытерпел всё молча, хотя я обращался с ним безо всякой пощады! А наш Гидеон — Гарер! — испугался двадцати простых солдат!!

— С Гидеоном я разберусь. Сейчас давай заниматься делом.

— Допросим Тербека?

— Нет нужды, — ответил Аксиант и достал из своего дорожного ларца шёлк.

— Что это?

— Подарок Фида. Этот шёлк может показать любое событие, когда-либо происходившее в Великом Мире.

— Любое?! — изумился Рэграс.

Аксиант заметил на мизинце его левой руки красивый перстень с белым камнем — тот самый, который Королева дала Эдвину перед тем, как закрыть дверь.

* * *

Диаманта, Елена и Зерина не отходили от Эдвина. Утром казалось, что опасность миновала, но к полудню стало ясно, что ещё нет. Иногда он ненадолго приходил в себя, но тут же снова проваливался в тяжёлый полусон-полубред. Его лицо заметно осунулось.

Диаманта осторожно убрала волосы с его лба. Он открыл глаза.

— Пить…

Зерина помогла ему приподняться, Диаманта напоила его водой. Эдвин опустился на подушку.

— Как ты? Очень больно?

— Ничего, Диаманта… Всё будет хорошо, — выдохнул он и снова провалился в забытьё.

Зерина вытерла слёзы.

— Да что ж это такое?! У меня просто душа разрывается! Чем ему помочь?

— Остаётся только ждать, — ответила Елена. — Лекарства от гайера почти не помогают.

— Он выживет?

— Надо надеяться… Диаманта, попробуй полечить его. Твоё прикосновение должно ему помочь.

Диаманта осторожно поднесла руки к запястьям Эдвина. Он задышал ровнее. Все облегчённо вздохнули. Но вскоре боль вернулась. Диаманта опять положила руки на его запястья.

— Да сколько ж это будет продолжаться?! — взмолилась Зерина.

— Пока ему не станет легче. Я помогу, и он поправится, — ответила Диаманта, отчего-то ощущая уверенность.