Рыцарь без меча - [138]
Стояла прекрасная погода. Королевский двор отправился за город. Длинная пышная процессия медленно двигалась вдоль реки. Разряженные придворные, холёные лошади, изящные кареты… Аксиант ехал верхом рядом с Рэграсом.
— Как дела в стране? Как настроения? Я слышал, ты запретил книгу о Дороге.
— Запретил. И ещё много чего запретил.
— И арестовал моего друга Аркамбера…
— Вы дружили? Не знал. Хотя не удивлён — у тебя всегда было полно странных знакомых.
— Но чем он тебе помешал?
— Всё, чего я хочу — чтобы ни в науке, ни в литературе, ни в театре, ни где-либо ещё не было ничего, что порочило бы королевскую власть. Династия сменилась недавно, это нужно понимать.
— А где Аркамбер?
— Его сослали на запад.
— Надеюсь, ты не тронешь Эдвина?
— Это зависит от Эдвина.
— Тогда я уеду со спокойной душой. А то каждый раз возвращаюсь в Мир Дня с тревогой — вдруг ты опять кого-нибудь арестовал или казнил?
— Уезжай со спокойной душой. Больше хлопотать о побеге тебе не придётся.
— На что ты намекаешь, Рэграс?
— На то, что никаких казней не планирую. Пока. Аксиант, мне смертельно надоело, что ты считаешь меня каким-то тираном. А разве у тебя есть для этого основания? Дамира Эрдеса я не преследовал. После его побега стоило бы прекратить всякие отношения с тобой, но я и этого не сделал. Что тебе ещё нужно?
— Старая привычка, брат. Не хотел тебя обидеть. Наоборот, хотел похвалить: Мир Дня заметно похорошел с тех пор, как ты стал королём.
Рэграс ничего не ответил на это. Аксиант посмотрел на лес справа.
— Здесь леса густые, почти как в Эстуаре.
Рэграс кивнул.
— Лучше, чем в Эстуаре. Недавно затравили тут огромного кабана. Даже под Лиануром нечасто встретишь таких матёрых.
— Ты всегда любил охоту. А я в последнее время предпочитаю простые прогулки верхом. Охота — рискованное занятие, до последнего неизвестно, кто победит. Охотник хитёр, но зверь иногда оказывается хитрее. А разъярённый зверь просто опасен.
— Нет, Аксиант. Хитрость помогает, но побеждает тот, кто сильнее.
ГЛАВА 3. Арест
Празднества в Тарине закончились, и театральную сцену на Главной площади опять сменил помост с позорным столбом. Городская жизнь потекла своим чередом. Наступило лето.
Однажды тёплым июньским вечером Эдвин вернулся с работы радостный и с порога сообщил:
— Диаманта, я договорился, меня отпустили на неделю! Завтра едем в Варос!
Счастливые, они сели ужинать, потом собрали вещи. Решили лечь пораньше, чтобы отправиться в замок с рассветом. Диаманта стелила постель, когда раздался резкий стук в дверь и приказ: «Откройте, именем короля!».
Эдвин встал. Некоторое время молчал, опустив голову, собираясь с духом, потом посмотрел на Диаманту.
— Пожалуйста, береги себя. Не бойся ничего. Небо хранит нас.
— Эдвин, что ты! Мы же не знаем, зачем они пришли!
— За мной. Если меня арестуют — немедленно беги в Эстуар!
«Откройте, а то мы выломаем дверь! Мы знаем, что вы дома!»
— Что делать?! — выговорила Диаманта и сжала руки так, что они побелели.
Эдвин спустился и открыл. Перед ним стоял офицер и несколько солдат.
— Вот приказ на обыск, — офицер показал лист и кивнул солдатам: — Приступайте!
Они быстро поднялись в дом и принялись за дело. Диаманта кинулась к Эдвину. Он обнял её.
— «Повествование о Дороге»! — сообщил солдат, обнаружив книгу на столе.
— Так, — кивнул офицер. — Ещё экземпляры у тебя есть?
— Нет, — ответил Эдвин. — Но я переписывал книгу. Начатая работа на столе.
— Забрать все бумаги!
Солдаты молча вытряхивали на пол содержимое ящиков, шкафов, вынимали с полок книги. Неосторожно сдвинули вазу на камине — она упала и разбилась. Диаманта прижималась к Эдвину, зная, что их сейчас разлучат.
— Держись, — прошептал он и крепче обнял её. — Я люблю тебя.
— Эдвин! — она прильнула лицом к его груди, словно желая слиться с ним воедино.
Обыск закончился. Офицер сказал Эдвину:
— Ты арестован. Собирайся.
Эдвин поцеловал Диаманту в лоб, словно напутствуя её, и надел куртку. Один из солдат достал верёвку.
— Руки назад!
— Я и так не буду сопротивляться.
— Не разговаривать! Руки!
Диаманта в каком-то оцепенении смотрела, как запястья Эдвина обматывают грубой серой верёвкой, как затягивают узел… Офицер направился к дверям.
— Диаманта, не бойся, всё будет хорошо!
— Вперёд! — солдаты подтолкнули его.
Диаманта выбежала следом. Она видела, как Эдвина вели к чёрной карете с зарешёченными окнами, стоявшей на Университетской улице. Его посадили туда вместе с тремя конвойными. Остальные вскочили на лошадей, и карета скрылась из виду.
Эдвина привезли в городскую тюрьму и отвели в камеру, всю обстановку которой составляла солома на полу. От коридора камеру отделяла не стена, а решётка. Окон не было, только из коридора проникал тусклый свет. Эдвина обыскали и, не обнаружив ничего в карманах, развязали ему руки и вышли, закрыв тяжёлый замок. Он потёр запястья и сел на солому. Потянулась долгая ночь.
Утром за ним пришли двое конвойных и повели его по длинным коридорам. В просторном кабинете за столом, покрытым бордовой материей, сидел полноватый, лет пятидесяти, судья в длинной мантии, рядом с ним — неприметный человек в чёрном, следователь, а в углу, за маленьким столиком, — писарь.
