Рыбка по имени Ваня - [5]
— Ну да, ну да. Дай-ка упакую потуже твой шарм, доходящий до истощения. Да тут мощный корсет нужен, — я рывками затягиваю, загоняю Машу в узкое чешуйчатое, серебряное, рыбье платье. Кулаком бесцеремонно уминаю и упихиваю упругие, непослушные валики жира: они упрямо лезут повсюду. Утираю пот: — Ну ты, мать, бока откормила. Сразу видать: от бедности, от нищеты.
— Это эксклюзивное платье, попробуй мне его испортить, — беспокоится Маша, выворачивая выю и пытаясь взглянуть, как осторожно, по миллиметру, продвигаются мои дела. — Ах, Боже, какая ты криворукая! Смотри, не вздумай сломать «молнию». Убью.
— Да здесь не «молния» нужна, а гусеница от танка «Т-34», чтобы… уф… сдержать… пфф… твои буйные телеса, — пыхчу я.
Дело заканчивается тем, что «язычок»-бусинку заедает намертво, ни туда-ни сюда. Заодно он хищно прикусывает нежную жирную, прозрачную плоть.
Маша топает ногами и визжит, что я всё подстроила нарочно, из бабской зависти. Я виновато, безуспешно поддёргиваю подохший «язычок»-бусинку. С грехом пополам, он размыкает металлические зубки, при этом с печальным звоном падает на пол и закатывается под шкаф. Делать нечего, поспешно на живульку замётываю прореху.
Зато Маша мечтательно заявляет, что почувствовала себя прекрасной юной ведьмой, которую зашивают в мешок перед утоплением. Тут же декламирует свежеиспечённые вирши на средневековую тему. В стихотворении я выступаю в роли инквизитора, зелёного от жёлчи, высохшего от злобы и спермотоксиоза… Что поделать, я, действительно, худа. Так подруга тонко мстит мне за «буйную плоть».
О, с ней нужно держать ушко востро, с Машей. В последние годы она не ездит в дальние страны, сидит кулём в городе. Намертво приросла корнями. Впечатлений ноль, а алчная творческая натура требует бесперебойного поступления свежего сырья. В смысле, новых идей и персонажей для стихов.
Так хищное растение Венерина мухоловка караулит жертву. Сидит тихо, ждёт упорно. Хоп! Молниеносное движение… Попался, голубчик! Не желаете угодить хозяйке на ужин… то есть в стихотворные герои? Лепестки мухоловки беспощадно, плотно захлопываются. Выделяются едкие соки, начинается бурный мыслительно-пищеварительный процесс.
Мухоловка сытенько срыгивает обглоданные косточки. А на свет рождается продукт Машиной творческой активности, новый стихотворный шедевр.
Когда б вы знали, из какого сора…
Маша, изогнувшись, насколько позволяет комплекция, разглядывает себя в зеркале со спины. Результатом остаётся довольна. Вбивает пухлые, сдобные ступни в туфли на высоченных каблуках. Виляя тучными бёдрами, шаткой походкой манекенщицы дефилирует туда-сюда. На поворотах эффектно подбоченивается, откидываясь назад. Хлопает развесистыми приклеенными ресницами: мол, какова?..
Хороша! Особенно хорош прекрасно сохранившийся, выдающийся во всех смыслах бюст. Маша рассказывала: первый муж сходил с ума от её пятого размера. Его воля, не выпускал бы из рук как котят. С каждой грудью здоровался, целовал. Каждой дал прозвище: левой «Лакомка Мусик», правой: «Скромняшка Марьванна». Или наоборот? Ах, уже плохо помнится…
Молодец она, Маша. Уважаю! На вечере все тётки будут в кофтах, в дешёвых матрёшиных пластмассовых бусах, в сапогах а-ля доярки колхоза «Красное вымя». А она — с медленными ресницами, отбрасывающими на щёки тень, в лаковых туфельках на прозрачный чулок, в натуральных камнях, оправленных в серебро. В струящемся, извилистом платье со шлейфом, как русалочий хвост. Заморская птица, по ошибке залетевшая в курятник.
Не удивительно, что с вечеров Маша никогда не уходит одна. Наутро объявляет, что нашла своё счастье. И чтобы мы искали свадебные подарки и заказывали зал с караоке в ресторане, с китчевым названием «Хлеб&соль».
Раньше мы, простодушные, неслись галопом, сломя голову по магазинам. А сейчас просто спокойно ждём логического развития событий. Через неделю, максимум через две, Маша шумно, со скандалом, на радость местной жёлтой прессе, выгоняет «это ничтожество, этого вертихвоста в штанах, этого жиголо».
А ведь в школе — не поверите — Маша не пользовалась успехом у мальчишек, ну то есть абсолютно. Сидела тихо, как белобрысая мышь под веником. О чём и выплеснулась однажды в местной районке своим первым «пионерским» опусом:
Сын всегда – отрезанный ломоть. Дочку растишь для себя, а сына – для двух чужих женщин. Для жены и её мамочки. Обидно и больно. «Я всегда свысока взирала на чужие свекровье-невесткины свары: фу, как мелочно, неумно, некрасиво! Зрелая, пожившая, опытная женщина не может найти общий язык с зелёной девчонкой. Связался чёрт с младенцем! С жалостью косилась на уныло покорившихся, смиренных свекрух: дескать, раз сын выбрал, что уж теперь вмешиваться… С превосходством думала: у меня-то всё будет по-другому, легко, приятно и просто.
Не дай Бог оказаться человеку в яме. В яме одиночества и отчаяния, неизлечимой болезни, пьяного забытья. Или в прямом смысле: в яме-тайнике серийного психопата-убийцы.
«Главврач провела смущённую Аню по кабинетам и палатам. Представила везде, как очень важную персону: – Практикантка, будущий врач – а пока наша новая санитарочка! Прошу любить и жаловать!..».
Иногда они возвращаются. Не иногда, а всегда: бумеранги, безжалостно и бездумно запущенные нами в молодости. Как правило, мы бросали их в самых близких любимых людей.Как больно! Так же было больно тем, в кого мы целились: с умыслом или без.
И уже в затылок дышали, огрызались, плели интриги, лезли друг у друга по головам такие же стареющие, страшащиеся забвения звёзды. То есть для виду, на камеру-то, они сюсюкали, лизались, называли друг друга уменьшительно-ласкательно, и демонстрировали нежнейшую дружбу и разные прочие обнимашечки и чмоки-чмоки. А на самом деле, выдайся возможность, с наслаждением бы набросились и перекусали друг друга, как змеи в серпентарии. Но что есть мирская слава? Тысячи гниющих, без пяти минут мертвецов бьют в ладоши и возвеличивают другого гниющего, без пяти минут мертвеца.
Невыдуманные рассказы о девочках, девушках, женщинах. Одна история даже с криминальным налётом.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.