Рыбалка в Америке - [23]

— Можете постричь траву.

— Спасибо, мэ–эм, — сказал странник, и это средневековое устройство незамедлительно отрезало несчастному три пальца на правой руке.

Я старался как можно осторожнее обращаться с сенокосилкой, потому что знал: где–то неподалеку бродят беспокойные души трех этих пальцев. Мои собственные пальцы были явно неподходящей для них компанией. Они прекрасно себя чувствовали у меня на руках.

Я чистил старухин сад камней и уносил змей, если они попадались у меня на пути. Старуха велела их убивать, но я не видел смысла изводить этих симпатичных ленточных змей. При этом как–то избавляться от них было нужно, потому что моя хозяйка твердо обещала получить инфаркт, если ей вдруг случится хоть раз наступить на змею.

Так что я ловил этих тварей и депортировал их через дорогу, где, вполне возможно, девять пожилых дам получили потом свои инфаркты, найдя змей среди зубных щеток. К счастью, я ни разу не проходил мимо их дома, когда выносили тела.

Я выпалывал из ежевичных кустов побеги сирени. Время от времени старуха говорила, чтобы я забирал цветы домой; сирень была очень красивой, я нес ее по улице, держа высоко перед собой и гордясь так, словно это были стаканы со знаменитым детским напитком: отличное цветочное вино.

Я колол для старухи дрова. Она готовила еду на дровяной плите, а зимой топила огромную печь, с которой управлялась в темном океане подвала, точно капитан подводной лодки.

За лето я перетаскивал в подвал столько бесконечных связок дров, что постепенно у меня начинало мутиться в голове, и в дрова превращалось все: облака в небе, машины на улице и даже коты.

Я переделывал кучу разных мелочей. Находил отвертку, потерянную в 1911 году. Весной собирал полные кастрюли черешни, а то, что оставалась на ветках, забирал себе. У по–идиотски разросшихся во дворе деревьев отрезал лишнюю глупость. Чаще всего у того, которое торчало рядом с кучей досок. Полол сорняки.

Как–то осенью старуха одолжила меня соседке, чтобы я залатал той небольшую дырку в крыше сарая. Женщина дала мне доллар на чай, я сказал спасибо, а когда через несколько дней пошел дождь, то все газеты, которые она семнадцать лет копила для растопки, промокли насквозь. С тех пор, проходя мимо дома, я всегда встречал ее укоризненный взгляд. Мне еще повезло — могла линчевать.

Зимой я не работал. Сезон завершался в октябре сгребанием листьев, какой–нибудь другой ерундой или переносом последних тихошипящих ленточных змей через дорогу — на зимнее поселение в Валгаллу[34] сооруженную из зубных щеток пожилых дам.

Весной звонил телефон. Каждый раз я удивлялся, услышав слабый старушечий голос — тому, что она до сих пор жива. Я скакал к ее дому, и все начиналось снова: я зарабатывал несколько баксов и гладил по шерсти разомлевшее на солнце чучело.

Однажды весной старуха велела мне залезть на чердак: разобрать там коробки с барахлом, другое барахло выкинуть, а третье разложить по якобы местам.

Я провел на чердаке три часа в полном одиночестве. Я попал туда в первый и, слава Богу, в последний раз. Чердак был набит барахлом по самые жабры и тоже напоминал чучело чердака.

Здесь было все, что стало слишком старым для этого мира. Большую часть проведенного там времени я просто вертел головой по сторонам.

На глаза мне попался старый дорожный сундук. Развязав кучу каких–то ремней и отщелкнув множество невероятных защелок, я с трудом открыл эту чертову штуку. Сундук был набит рыболовной снастью. Там лежали удочки, катушки, леска, башмаки, корзинки и железный ящик, полный поплавков, крючков и искусственных приманок.

На некоторых крючках болтались червяки. За прошедшие годы и десятилетия они превратились в камни. Червяки стали такой же принадлежностью крючков как металл.

Сундук был обит старым железом Рыбалки в Америке, и рядом с солнцезащитным рыболовным шлемом я нашел клеенчатую тетрадь. Я открыл ее и на первой странице прочел:

Рыболовный дневник Алонсо Хэйджена

Кажется, так звали брата старой леди, умершего в юности от какой–то загадочной болезни — я знал о нем по нескольким ее обмолвкам и по фотографии, висевшей на видном месте в гостиной.

Я перевернул страницу дневника и прочел заголовок:

Таблица рыбалок и количества упущенных форелей.

Апрель	7	1891	Упущено форелей	8
Апрель	15	1891	Упущено форелей	6
Апрель	23	1891	Упущено форелей	12
Май	13	1891	Упущено форелей	9
Май	23	1891	Упущено форелей	15
Май	24	1891	Упущено форелей	10
Май	25	1891	Упущено форелей	12
Июнь	2	1891	Упущено форелей	18
Июнь	6	1891	Упущено форелей	15
Июнь	17	1891	Упущено форелей	7
Июнь	19	1891	Упущено форелей	10
Июнь	23	1891	Упущено форелей	14
Июль	4	1891	Упущено форелей	13
Июль	23	1891	Упущено форелей	11
Август	10	1891	Упущено форелей	13
Август	17	1891	Упущено форелей	8
Август	20	1891	Упущено форелей	12
Август	29	1891	Упущено форелей	21
Сентябрь	3	1891	Упущено форелей	10
Сентябрь	11	1891	Упущено форелей	7
Сентябрь	19	1891	Упущено форелей	5
Сентябрь	23	1891	Упущено форелей	3

Всего рыбалок	22	Всего упущено форелей	239
Среднее чисто форелей, упущенных на одной рыбалке	10.8

Я перевернул третью страницу, и там оказалось то же самое, только год значился 1892; Алонсо Хэйджен ходил на рыбалку 24 раза и упустил 317 форелей, 13.2 форели за одну рыбалку.