Рядом с алкоголиком. Исповедь жены - [30]

В момент все стихло и смолкло. Мы испугались. Ну да, верная подруга опять взяла на себя всю ответственность и положила ему на голову компресс, а он тем временем так и лежал на полу, даже не подозревая, какой вызвал переполох. Так, компресс на голову и быстренько собрать все осколки…

– Папочка умер? – спросил Йоахим беспокойно, увидев Рихарда лежащим на осколках разбитой люстры, посреди конфетти.

– Нет, миленький, папочка просто отдыхает.

Каким-то чудом нам удалось, спустя всего пару часов, принять гостей – Монику и Калле с детьми. Гостиная выглядела красиво и празднично, Рихард надел смокинг, а я выбрала маленькое черное платье, туфли на высоком каблуке и новогоднее украшение, отливающее золотом. Эдвард и Йоахим были одеты в красивую одежду, а Миранду нарядили в платье от «Kenzo», хотя оно было ей маловато. Мы все очень мило улыбались гостям и чуть позже с удовольствием съели и омара, и спаржу, и вырезку. На десерт подавалось мороженое, так что дети были счастливы. Мы ни разу не поссорились, хотя отношения между нами были натянуты до предела и сравнимы разве что с напряжением в тысячу вольт. И хотя Рихарду было неприятно, что, падая, он порезал себе лицо, он прекрасно справился с ролью радушного хозяина. Более того, он подтрунивал над собственной неловкостью. Чуть позже он извинился и ушел, ровно в десять: десять, когда черное небо со снежными облаками начал озарять первый праздничный фейерверк.

Вернулся он уже в новом году, ближе к вечеру.

12

Мне помогали выжить какие-то странные механизмы. Одним из них была, естественно, любовь. Но как я могла продолжать любить того, кто так открыто ранил меня и остальных? Но ведь он не бывал таким постоянно. Он бывал классным. Иногда. Не очень часто. Но чем дальше, тем реже.

Созависимая. Именно так называется мое состояние. Тело постепенно наполняется беспокойством, нервозностью, проблемами.

Иногда я подолгу смотрела на себя в зеркало, размышляя над тем, что я делаю. Это было безумием, так дальше продолжаться не могло. Но продолжалось. Дни превращались в недели, недели – в месяцы. Часы, тикая, убегали, готовились котлеты и тефтели, дети набирали вес и росли. Миранда начала ползать на четвереньках и, держась за стол или стул, могла даже стоять. У нее прорезались два нижних зубика, и она научилась говорить «мама». «Папа» она говорила редко, потому что папы вечно не было дома. И это меня устраивало, потому что я боялась его возвращений и радовалась, когда он отсутствовал.

Я понимала, что мне надо поговорить с ним, когда он трезвый. И как-то февральским днем, после обеда, я решилась на разговор. Мы оба были дома. За Йоахимом в садик и за Эдвардом в школу надо было идти только через пару часов. Миранда спала.

– Рихард, присядь, пожалуйста, на минутку, мне нужно с тобой поговорить. Я не хочу ругаться, но поговорить надо.

– Хорошо.

Он был осторожен и подозрителен.

– Понимаешь, милый, так дальше продолжаться не может. Это невыносимо. Целыми ночами мы ругаемся, а в последнее время орем друг на друга даже днем. Атмосфера ужасно напряженная. Давай сходим на консультацию. Думаю, нам это необходимо.

Он мгновенно вспылил.

– Не верю я никаким консультациям. Мы что, должны сидеть там и рассказывать о наших отношениях какой-то бабе? Ты все равно будешь переиначивать все мои слова, и я опять буду выглядеть, как…

– Как кто?

– Как… ну, откуда я знаю? Я только знаю, что во всех проблемах ты будешь винить меня. Но я уверен, что это не моя вина. Ты меня уничтожаешь.

– Да ладно тебе. Я тебя уничтожаю? А мне кажется, что все как раз наоборот. Я сижу с детьми, пока ты вечно где-то пропадаешь, поздно приходишь, причем выпивший… Думаю, все дело в том, что ты слишком много пьешь.

– Ну вот, опять! Ты мне просто завидуешь, что я живу, как хочу! Понятно. Ты просто не можешь смириться с тем, что мне хорошо. Тебе непременно нужно найти способ меня укротить.

– Но если мне кажется, что ты слишком много пьешь, может, у тебя действительно с этим проблемы?

– Нет у меня никаких проблем! Моя самая большая проблема – это ты, ты как вошь в заднице…

Наш разговор вошел в обычное русло. Как всегда. Мы на всех парусах мчались к скандалу, и ничто нас не могло остановить. Мы разговаривали на повышенных тонах, как всегда, когда касались проблемы алкоголизма.

– Но я хочу пойти в семейную консультацию, – я пыталась настоять на своем. – Думаю, что это важно для нас. Подумай о детях!

– «Подумай о детях! Подумай о детях!», – передразнил он меня. – Что ты опять начинаешь, естественно, я думаю о детях. Постоянно о них думаю. Я хочу для них все самое лучшее.

– Так давай я договорюсь, чтобы нам назначили время.

– Никогда!

На этом разговор закончился. Я решила расслабиться и попробовала по-рассуждать. А вдруг Рихард действительно прав и я просто цепляюсь к разным мелочам? Я решила оставить его в покое и не дергать по пустякам. Что если он прав и я не оказываю ему достаточной поддержки? И я изо всех сил начала поддерживать его, как только могла. Ночные вечеринки, поздние возвращения. Дурацкая комбинация. Запах виски в спальне. Разбросанные повсюду пустые упаковки от незерила. По привычке я продолжала контролировать алкогольную тару, и мои ожидания оправдались: я нашла бутылочку, промыла ее водой, а через пару дней принюхалась к ней. Я попала в цель! Как всегда, я попала в цель.