Рябиновая ночь - [8]

— К Красной сопке должен прибиться. В той стороне пас.

— Замерзнет на таком ветру.

— Выдюжит, не в теплице рос.

Зина принесла чай. Матвей Иванович обхватил стакан озябшими руками, отхлебнул глоток.

— Ты, Олег, останешься с девчатами. Напоишь и накормишь овец. А мы разобьемся на две группы и поедем искать Вадима. Надо пробиться к Волчьей сопке: он мог уйти туда через перевал. Другая группа поедет к Верблюжьей горе. Там, за березняком, может укрыться. Зинаида, собери-ка Вадиму поесть.

— Я поеду с вами, — попросилась Анна.

— Тебе тут дела хватит. Овец больше трех тысяч. Их кормить надо.

Матвей Иванович и парни уехали, Олег ушел к овцам. А ветер усилился. Он обрушивался на дом с такой силой, что трещали стены. Было темно, как в сумерках.

— Где же они найдут-то Вадима-разиню, — выглядывая в окно, беспокоилась Зина. — Говорили, не гоняй далеко овец, так нет, там, видите ли, лучше пастбище.

— Найдут, — успокаивала ее Анна.

— Да ты только посмотри, это же какое-то светопреставление.

— Я уж видела.

Анна заглянула в общежитие парней. Комната большая, койки аккуратно заправлены, возле каждой тумбочка. У окна стол. За ним с книгой сидел Петька Бянкин, длинный угловатый парень.

— Петя? — удивилась Анна. — Ты что тут делаешь? Зимуешь?

— Но-о-о. Воду возили на стоянку Баирмы Очировой. Да вот пурга.

— Трактор-то свой отремонтировал?

— Но-о-о.

— Не нокай. Пойдешь ко мне в напарники?

— Но-о-о.

— Не возьму, — решительно заявила Анна.

Петька выжидательно посмотрел.

— Сам подумай. Мы с тобой и говорить-то разучимся, будем все нокать.

— Но-о-о, — согласился Петька.

— Ему толкуешь одно, а он свое, — рассмеялась Анна. — Да как же ты с девчонками-то объясняешься, горемычный? Поди, молчишь?

— Но-о-о. Что им объяснять-то? — Петька махнул рукой и уткнулся в книжку. Вошел Олег, снял шапку, стряхнул с нее снег.

— Сбесилась степь.

Олег в прошлом году пришел из армии и сразу стал работать чабаном в молодежной бригаде. Поступил учиться в техникум на заочное зоотехническое отделение.

— Олег, ты до армии трактористом работал? — спросила Анна.

— Последнюю осень работал на комбайне.

— Ума не приложу, как ты мог технику на этих овец променять?

— Каждому свое: оленю — горы, сурку — степь. — Олег дотронулся до легкого пушка на губе.

— Анна всех в свою веру готова обратить, — ввернул Петька.

— Петя, — всплеснула руками Анна, — да ты, оказывается, еще и разговаривать умеешь.

— Но-о-о. А ты как думала?

В комнату вошли девчата.

— К сеннику не ходите, — предупредил Олег.

— А что? — спросила Зина.

— Рыжик табун диких коз привел.

— Тарзан их угонит.

— Я его привязал.

— Что за Рыжик у вас появился? — спросила Анна.

— Позапрошлый год рысь дикую козу весной задавила, остался у нее детеныш, рыжий-рыжий. Мы его выходили. Год прожил. Потом стал в степь убегать. Семьей обзавелся. Теперь, как только какая беда: волки нападут или пурга, он свою семью к нам на стоянку ведет. Глядишь, дорогой к нему и другие козы припарятся. Поначалу его козлиха с козленком боялись нас. Теперь ничего, пообвыкли. Утром рано выйдешь, а они на тырле[8] лизунцами лакомятся или по двору расхаживают, в кормушках овес пробуют.

В окна забарабанил ветер.

— Аннушка, ты в Москву на ВДНХа ездила? — казалось бы, без всякой связи с рассказом о дикой козе спросила Зина.

— Ездила.

— Интересно? Я ведь еще ни в одном городе-то не бывала. Совсем темная.

— У тебя все впереди. А я как в сказке побывала. Жила в гостинице «Россия». Подойду к окну: Красная площадь, кремлевские башни. Верю и не верю. Потом была в Третьяковке, в Большом театре, во Дворце съездов.

— А какие там люди-то? — допытывалась Зина.

— С рогами, — вставил Петька и поднял два пальца над головой.

— Тебя не спрашивают, — отмахнулась от него Зина.

— Люди? Да всякие. На заводах мне не привелось быть, а так много приезжих… С одним парнем там познакомилась, хотела любовь закрутить, так он сбежал.

— Интересно-то как, — загорелись глаза у Зины. — Аннушка, расскажи.

— В гостинице на нашем этаже ресторан был. Я там ужинала. Официантом работал парень, чернявенький такой. А в руках сила — быка за хвост удержит. Бегом по залу носится. Вилочки, ножички подносит, салфеточкой крошки со скатерти стряхнет, обворожительно улыбнется. Словом, артист, да и только.

Смотрела я на него, смотрела, жалко мне парня стало. Мыслимое ли дело, мужчине с тарелками на кухне возиться? Я ему и говорю: «Худо живете, Станислав Янович. Зря жизнь проживаете». А он: «Как вас понимать?» — «Очень просто, — говорю. — Поедемте к нам, в Забайкалье. Дадим вам полеводческую бригаду, посадим на «Кировца». Эх и машина! С нее вся степь на сто верст видна».

— Ну и он что? — усмехнулся Олег.

— Глаза бегают, не знает, что сказать. А потом спрашивает: «А верно, что у вас медведи по улице ходят?» Вижу, парень безнадежный, и говорю ему: «Медведи-то что, пустяк. Задавит одного, от силы двух человек и — сытый. Вот волк — это зверь. В прошлом году ворвалась стая волков в село, что понаделала».

— Ой, Аннушка, — смеялась Зина. — Так человека перепугать недолго.

— Округлились глаза у него. «Ну как, Станислав Янович? — спрашиваю. — Махнем к нам?» А он: «Надо подумать». А сам не смотрит на меня, сбежал на кухню и больше ни разу не показался.