Рябиновая ночь - [18]

— Молодец Аграфена.

— Вам смешно. А я после этого неделю пил.

— Не обижайтесь, Яков Федорович. Сколько гектаров вы сеете?

— Пятьсот пятьдесят.

— В этом году будем сеять триста гектаров в Глухой пади, а двести пятьдесят у Черемошника.

— Пустой разговор, Петрович. В Глухой пади земли новые, только в прошлом году подняли. У Черемошника пары. Не дадут нам их.

— Не дадут, говорите? А я так понимаю, землю нам с вами дали, нам о ней и думать. На ремонте еще долго простоите?

— Дней десять.

— Быстрей заканчивайте и приступайте к вывозке навоза. Если в этом году получите зеленой массы кукурузы меньше трехсот центнеров с гектара, тогда уж и мне на глаза не попадайтесь.

— Ты серьезно, Петрович?

— Серьезно, Яков Федорович. И никаких сенокосов. Вы накосите пятьсот центнеров сена. Так ведь? А за это время зарастет травой кукуруза, и мы потеряем несколько тысяч центнеров силоса. Так ведь?

— Оно так и есть. Кому только об этом не толковали, слушать никто не хочет.

— Вот идите и готовьтесь к посевной. Потом мы с вами еще поговорим.

Туранов ушел. Раздался междугородний звонок. Алексей поднял трубку.

— Читу заказывали? — спросила телефонистка.

— Заказывал.

— Вызываем.

Через некоторое время донесся глуховатый голос.

— Каторжин слушает.

— Борис, добрый день.

— А, Алеша… Здорово. Как твои дела?

— Пока ничего хорошего. Нет сортовых семян. Выручай.

— Сколько тебе нужно?

— Хотя бы для семеноводческого отряда. Тонн сто пшеницы, тонн двести пятьдесят овса и ячменя.

— В опытно-производственном хозяйстве немного есть. Я переговорю с начальством. Думаю, выделят. Через день-два позвоню.

— Спасибо. Еще узнай, где есть плоскорезы и стерневые сеялки.

— Думаешь сразу переходить на безотвальную обработку?

— Попробую.

— Как Нина Васильевна относится к твоим планам?

— Разговор будет сегодня вечером.

— Позвони мне.

— А ты когда к нам соберешься?

— В посевную приеду.

— Марине привет.

После обеда Алексей поехал на поля. Он с детства знал каждый распадок, каждый клочок земли. Он еще в институте по памяти составил карту полей и провел над ней не одну бессонную ночь, обдумывая, как подступиться к этой земле.

Алексей был доволен, что не ошибся. Верно, некоторые пашни были выведены из севооборота из-за непригодности: ветровая эрозия безжалостно уничтожала поля. Но в основном схема севооборотов была составлена верно.

За Урюмкой на перевале Алексею встретился трактор с возом сена. Алексей съехал на обочину, уступая дорогу. Когда трактор поравнялся, в кабине он увидел Анну. Она улыбнулась ему и проехала.

То ли от улыбки Анны, то ли от поездки по степи у Алексея как-то светло и спокойно стало на душе. С этим чувством он в конце дня вошел в кабинет Нины Васильевны. Там сидели все специалисты. На Алханайских горах догорало солнце, и в окна уже полились сумерки: Алексей прошел к свободному креслу возле цветка. Нина Васильевна включила свет.

— Цыдып Доржиевич, как у нас дела с кормами?

— Совсем худо. Силос кончается. До середины апреля дотянем, хорошо будет. Сено даем только телятам. Немного оставили на майский скот.

— Я сегодня звонила на Аргунь в колхоз «Заря». Они нам продадут солому. Иван Иванович, надо отправить туда бригаду с прессом. Тюками удобней перевозить.

— Хорошо, — кивнул Иван Иванович.

— Нина Васильевна, а сколько денег каждый год мы тратим на покупку кормов? — спросил Алексей.

— Тысяч сто пятьдесят. Иногда больше.

— А не лучше ли эти деньги вкладывать в свои земли?

— Это каким же образом? — подняла голову Нина Васильевна.

— Поднять урожайность зерновых, улучшить луга и пастбища, посеять многолетние травы, создать возле каждой чабанской стоянки культурные пастбища.

— Наш сосед из Ключевской создал два культурных пастбища, — усмехнулся Иван Иванович. — Мы к ному учиться ездили. Сейчас на этих делянках даже колючка не растет. Столбики подгнили и упали. В проволоке овцы путаются. Вот и вся культура.

— Об этом знаю, — потер подбородок Алексей. — С пустой душой любое дело опорочить можно. Мы тоже от соседей далеко не ушли: кукурузы по навильнику с гектара получаем. А к тебе, Иван Иванович, когда-то учиться ездили.

Иван Иванович дернул нос-лодочку.

— Я, кажется, не агроном, а инженер.

— Вот видите, — качнул головой Алексей, — дразнить собак — так я, а кусают пусть соседа.

— Что вы как петухи сцепились? — остановила перепалку Нина Васильевна. — Что ты предлагаешь, Алексей?

— Вспомнить, что у нас есть земля и получать урожаи хотя бы по тридцать центнеров зерна с гектара.

Нина Васильевна усмехнулась.

— Ничего себе хотя бы… Не много ли берешь на себя, Алеша?

— Я думаю, это лучше, чем ничего не делать, искать всему оправдание и жить, куда слепая волна прибьет.

— Мы, Алеша, не сидели здесь сложа руки, — сухо бросила Нина Васильевна.

— Я этого не говорил. Прежде всего надо забыть, что есть на свете классическая отвальная обработка земли. Закопать плуги в самую глубокую яму и поставить на них крест.

— Вот тебе раз, — уже более мягко сказала Нина Васильевна. — Что ж, до нас люди-то дураками были?

— А какой мы с вами самый большой урожай получали? Не больше девяти центнеров зерна с гектара. А нас целая армия.

— Так это Забайкалье, а не Кубань.