Руум - [3]

Он знал наверняка только одно. Это не будет отчаянным бегством насмерть перепуганного кролика, заканчивающимся визгливой капитуляцией. Это будет боевое отступление, во время которого он, Джим, прибегнет ко всем уловкам и приемам, каким он обучился за свою полную опасных приключений жизнь.

Глубоко и размеренно дыша, Джим широкими скачками мчался вперед, зорко высматривая на ходу, не встретится ли ему что-нибудь, что можно было бы использовать в этом диком состязании. К счастью, путь его шел по редколесью; в кустарнике или чащобе такой быстрый бег — его единственное преимущество — был бы просто невозможен.

Вдруг Джим замер на бегу — он увидел выступ скалы, нависший над долиной. Здесь можно было кое-чем воспользоваться. Он ухмыльнулся, припомнив малайскую ловушку, некогда спасшую ему жизнь. Он вскарабкался на пригорок и стал оглядывать травянистую долину. Вечернее солнце отбрасывало длинные тени, но Джим без труда разглядел позади Руума, который по-прежнему катился, словно тек, по его следу. Некоторое время Джим следил за ним со страшным волнением. Все зависело от того, что он сумеет увидеть. Так он и знал! Хотя след человека во многих местах вел не самым коротким и не самым удобным путем, Руум, как гончий пес, двигался точно по следу своей жертвы. А отсюда следовало очень многое, только у Ирвина было не больше двенадцати минут на то, чтобы воспользоваться новыми сведениями.

Нарочно волоча ноги, Ирвин проложил отчетливый след под скалой и дальше ярдов на десять. Затем он вернулся назад, аккуратно ступая на отпечатки собственных ступней, остановился под нависшей скалой и, подпрыгнув, вскарабкался вверх.

Выхватив из-за пояса свой большой армейский нож, он начал лихорадочно, но со знанием дела копать грунт у основания скалы. Каждые несколько минут, обливаясь потом от нетерпения и усталости, он делал попытку пошатнуть плечом нависший камень. Наконец, камень чуть поддался. Джим сунул нож обратно в ножны и присел на корточки позади скалы, с трудом переводя дыхание, и в это время вдали, перевалив через пригорок, показался Руум.

Джим следил за приближением серого сфероида и старался заглушить свое громкое, со всхлипыванием, дыхание. Правда, до сих пор эта дьявольская машина предпочитала руководствоваться его следом, но черт его знает, какие еще чувства может пустить она в ход. В ее распоряжении была безусловно целая батарея различных инструментов. Он притаился за камнем, чувствуя, что каждый нерв у него натянут, как струна.

Но в поведении Руума не заметно было никаких перемен; словно вынюхивая след своей жертвы, удивительный шар подкатился прямо под каменный выступ. В то же мгновение Ирвин надсадно крякнул и всем телом с размаху навалился на качающийся камень. Тяжелая глыба рухнула прямо на Руума. Пять тонн скальной породы обрушились с высоты двенадцати футов.

Джим спустился вниз, стал подле огромного камня, недоуменно покачивая головой.

— Укокошил, — хрипло проговорил он и пнул камень. — Ха! Мы с Уолтом еще, может, выручим доллар-другой с твоего мясного рынка. И вся эта экспедиция еще окажется успешной. Ну, можешь нажиться у себя в преисподней, откуда ты пришел!

Но тут глаза у него полезли на лоб. Он отскочил в сторону. Огромная каменная глыба сдвинулась! Пятитонная масса медленно сползала с места, бороздя землю острым ребром. Потом край глыбы стал приподниматься, и оттуда показалась серая выпуклость. Глухо вскрикнув, Джим Ирвин пошатнулся и пустился бежать.

Он целую милю бежал обратно по следу. Потом остановился и поглядел назад. От упавшей скалы отделилась черная точка. Она двигалась так же неторопливо, так же равномерно и неотвратимо, как и прежде; она двигалась по направлению к нему. Джим тяжело опустился на землю и спрятал лицо в исцарапанных грязных ладонях.

Но приступ отчаянья длился недолго. Ведь он все же добился двадцатиминутной передышки. Джим лег на землю, постарался расслабить все мышцы и, вытащив из кармана плоский пакет с аварийным запасом, съел, торопливо, но тщательно пережевывая, немного пеммикана, печенья и шоколада. Потом несколько глотков студеной воды из ручейка, и вот он уже снова почти готов продолжать свою фантастическую борьбу за жизнь. Но прежде всего он проглотил одну из трех таблеток бензедрина, которые у него были с собой на случай физического перенапряжения. Когда Руум был от него еще примерно в десяти минутах пути, Джим Ирвин снова пустился бежать размеренной рысцой, чувствуя прилив свежих сил и бодрой готовности перебороть глубокую усталость, гнездящуюся в его теле.

После пятнадцати минут бега он поравнялся с отвесной скалой, возвышавшейся на тридцать футов над долиной. Подступы к ней с обеих сторон были очень затруднены — овраги, заросшие колючим кустарником и усеянные по склонам острыми камнями. Если Джиму удастся вскарабкаться на эту скалу, Руум должен будет сделать тут большой крюк, и Джим тогда выиграет несколько минут.

Он поднял голову. Огромное пурпурное солнце уже почти касалось горизонта. Времени терять было нельзя. Ирвин не был специалистом-скалолазом, но принципы этой техники были ему известны. Осторожно, используя каждую трещину, малейший выступ и едва заметное углубление, он стал карабкаться вверх. Сам того не подозревая, он прибег к испытанному приему прирожденных горцев — «текучему шагу», когда человек, почти не задерживаясь на упорах, передвигается ритмическими перебежками.