Русское счастье - [54]

– Я и без слов знаю: ты любишь меня…

Часть 10

«…Чистые пруды».

Глава 1

На плантации шла утренняя приветственная перекличка. Смешения бригад не происходило – группировались, как правило, по национальным либо семейным принципам. Домовитые сербы работали семьями, испанцы, преимущественно женщины, делились по схемам, одним им известным. Группа пацанов-турок обезьяньей хваткой опережали в работе всех остальных. Временами границы распределенных наделов сближались, и тогда к шуршащей от проворных рук жесткой листве примешивались невероятные по звучанию элементы общения людей разных менталитетов, вероисповеданий и культур, пытающихся донести друг другу что-то особенное. Чрезмерно увлекшихся осаждали окрики старших. На какое-то время в соревновательном порыве оставался шорох листвы, буквально через несколько минут все повторялось сначала. Будь ты хоть какой национальности – в каждом индивидууме живет начало первозданной человеческой сущности – это общность и желание иметь не только работу.

Тракторы-плодовозы быстро наполнялись и медленно катили в сторону модуля – там шла сортировка и упаковка продукции. Заполненная фура двинулась по назначению, а Тристан вернулся на плантацию верхних ярусов. Доступ тракторов сюда был невозможен, приток плодов к модулю замедлился вдвое. Скользящая на блочках тяжелогруженая корзина медленно двигалась вниз к площадке, в расположение плодовоза, сбивая накал энергии сборщиков. Устройств не хватало, и в ожидании разгрузки они отдыхали. Несколько человек-сербов, мужчин и женщин, окружили Галину. Она со смехом отбивалась от них на отпущенную скабрезную шутку учетным журналом. Уже здесь Тристан узнал подробности вчерашнего инцидента. Долговязого Жендоса и его друга увезла полиция. Он представлял себе вид сверху на то самое место, где находился сейчас, и ему показалось: Галина смеется с расчетом на него, вызывающе громко, но это не коробило его, он был счастлив подаренной ему ночью и смог бы простить ей более существенную шалость. Он помахал Галине рукой – она, не замедлив, ответила. Подкативший грузовичок подобрал Тристана к модулю, откуда с очередной заполненной фурой он отправлялся в порт.

Глава 2

Груженый большегруз несся по скоростному шоссе в сторону морского порта Волос. В ожидании погрузки у одного из причалов стоял арендованный в Одессе плодовоз.

Пожилой водитель-грек мурлыкал заунывную мелодию без начала и конца. Кондиционер кабины бодрил.

Первая партия отборных свежесобранных цитрусовых спешила осесть в объемных трюмах судна. Урожай удался: ветви гнулись, касаясь рыжего глинозема, сливались с ним в последнем страстном порыве единения. Казалось, что вышедший из земли же божественный дар хочет отдать часть себя в ее истощенные недра. Можно утверждать о большем влиянии обильного солнца, однако оно пришло вкупе с помощью Господа Бога, пославшего своевременные дожди, а, уж, потом усилий работников, поливших землю не одной каплей своего пота. Деревья выполнили всю заложенную задачу, рожденную в благополучное цветение.

Урожай выдался небывалый. Путь солнечного фрукта спешил завершиться логически, украсив торговые прилавки северных стран.

Свое будущее в новом качестве торгового представителя Тристан начинал с российского рынка. Группа греческих плантаторов нашла выход на огромный ненасытный спрос. В сложной схеме договорных поставок Тристан играл маленькую, но важную роль надзорного органа. Первоначальная славянская бригада на этом этапе распалась. Тристан – в известной роли, остальные возглавили интернациональные звенья сборщиков, хлынувших из ближних стран. Здесь обосновались, в основном, сербы, хотя и африканский север едва ли уступал.

У соседей работала спаянная годами большая группа севильских испанок.

Больше полугода Тристан не был на Родине. Горячие, стремительно разворачивающиеся события там, трансформированные средствами местной информации, выдавались за тяжелый кризис. Назревал развал устоявшейся политической системы, подогреваемый украинским, кавказским и молдавским сепаратизмом. Сводки новостей пугали тысячами жертв. Картины кровавой резни на Кавказе повторялись ежечасно, подпитываемые печальным комментарием телеведущих каналов, усугубляющими общий мрачный тон.

Тристан рассуждал по-своему: «Цитрусовые не хлеб, но они нужны агонизирующей стране, значит, сводки – блеф».

Просеивая полученные сведения, Тристан готовился к предстоящей встрече.

Глава 3

Жендоса и его доброго мулата разлучили сразу во время ареста. Все произошло скоротечно, так быстро, будто полиция ждала неподалеку «за углом».

Сидя в камере, Жендос рассуждал:

«Что Славик оторвила – знал? Знал! Но пырять ножом у всех на виду? Не хватало нам греческих застенков. Пусть я зачинщик, но на этом и все против меня обвинения? Однако, без его решительности пришлось бы туго: двое против пятерых турок. Если бы Славик не осадил… Не знал, что обернется так. Откуда остальные появились, ведь и не пахло ими? Галку образина основательно припер, еще бы немного – и завалил бы. Какая-то вонючка будет пользовать чужих девочек. Следственный изолятор, а чисто как в санатории, и питание – жить можно».