Русское счастье - [47]

Несколько сложных маневров в захватывающей дух близости береговых сооружений, и водная дорога потянулась в видимости подножий лесистых склонов. Рассеченные языками заливов, местами они вздыбились осколками мятежных разрозненных островков.

Сгущающаяся южная ночь проглатывала все, оставляя в оживленном пространстве раздавшегося вширь пролива тускло освещенные пятачки палуб снующих своими курсами теплоходов.

Утро открылось великолепием сиреневых волн. Пароходик со страстностью карлика упорно карабкался по их крутым набегающим валам, продолжая избранный курс в бескрайнем просторе моря.

Просим утомленного читателя снизойти до прощения автора: малозначимые, на первый взгляд, описания он постарался привязать к состоянию человека, отправившегося с отчаяния в первый раз к чужим берегам, в незнакомую страну. Стечением обстоятельств – к берегам сгинувшей под спудом веков, знакомой по повествованиям Гомера древней Эллады. Предстояло путешествие в мир исторического прошлого – значительность и загадочность уже на этом этапе распирали эмоциями грудь. Кроме познавательного экскурса, Тристана ждала тяжелая работа, далекая от знакомых устоев, родного языка, вдали от балансирующей на грани развала родной страны.

Глава 2

Порт Салоники открыл уютную гавань огромному множеству судов. На флагштоках пестрела география всего мира. Белые небоскребы нового города расположились особняком от старых построек, заняв возвышенную скалистую часть, оставляя антику зеленую долину. С причала неслось разудалое «Сиртаки», временами достигая апогея экстаза, а временами сбиваясь в медленную череду звуков выдыхающейся базуки.

«Контрасты, ласкающие слух чужим мелодичным звучанием, мне приятнее родных звуков, не ласкающих его текущими событиями», – отвлекаясь заводной разноголосицей, первое, о чем подумал и записал Тристан в Греции.

Трап коснулся причала. Из толпы встречающих понеслась перекличка на нескольких языках, включая родной русский.

– По рабочей визе собираемся у белого автобуса «Мерседес», – жестикулировал приятной внешности грек с представительным животиком.

После въездных процедур Тристан нашел глазами белый автобус.

– С прибытием, товарищ! Или, как у вас теперь – «сударь»? Хрен вас разберет русских. Добро пожаловать на древнюю землю Эллады. Наши достижения являют вам Европу, – продолжал словоохотливый встречающий, – нет вашего бардака, много солнца и можно экономить на зимних протекторах.

Будем знакомы – Архи. Ко мне – вы первый, – подал он руку Тристану, – еще немного ждем. С прибрежной Кубани, кроме вас, будут молодые женщины и парни, – суетился он, демонстрируя чистейший русский.

Пока укладывался нехитрый багаж, к автобусу подошла шумная группка из пяти человек, за ними – молодая пара «не разлей вода», лет двадцати с небольшим.

– Шось таке, а дэ ж обищанный оркэстр с хлибом-силью, – наигранно расшебуршился крупный нескладный парень в джинсовой куртке и нарочито сдвинутой на затылок бейсболке.

– Будэ тоби белка, будэ и свистелка, – парировал хозяин.

– Що, так и придэться тут цельный год киснуть в серьезах?! – ответил другой, щуплый парень, внимательно разглядывая будущих соратников.

– Осмелюсь заметить, – вспыхнул Архи, – вы сюда не киснуть, дорогие земляки, прибыли, вы работать в поте лица приехали, «пахать» на земле – других не ждали. Просеките это сразу! И запомните, братья по разуму, мышиной возни не потерплю. Если не можете жить по моим правилам – вон море, вон теплоход: держите строго на восток, не заблудитесь.

Щуплый парень от неожиданной нападки прижался к длинному. За их спинами перетаптывались две простенькие девушки, по виду – хуторские, возрастом – до двадцати пяти. Рядом с длинным парнем – цивильная горожанка, может быть, чуть старше остальных девушек. Она находилась под его покровительством. Парень бесцеремонно обхватил лопатой руки ее талию.

Жгучий, содержательный взгляд этой девушки не вязался с клоунадой остальной компании. Да и вся она: справная, яркая – не в пример простушкам, словно налитая прозрачным нектаром созревающего яблочка, просилась далеко не на работу под испепеляющим красоту солнцем. Создавалось ощущение, что она примкнула к этой задворковой компании по случайному недоразумению, передумав в самый последний момент остаться с «мотыльками», приехавшими в Грецию по другому назначению. К полненьким ножкам, кругленькой, красиво посаженной попке, были, наверное, неравнодушны и более сдержанные в эмоциях земляки. Что до горячих, необузданных в страстях греков, тут остерегайся откровенного покушения.

«Ой, опрометчиво ты, красавица, отправилась в рискованное турне…», – говорил откровенный взгляд Архи.

Девушка, не тушуясь, с легким пренебрежением отбивала его косые взгляды, а заодно и раздевающие взгляды заросшего по-обезьяньи водителя автобуса.

Имена девушек не запечатлелись в памяти – это было нечто расхожее, типа: Марина, Оксана, Настя.

К Тристану яркая девушка потянулась сама, уже сидя сзади, рядом с долговязым, в мягко бегущем по назначению автобусе. По обочинам дороги вырастали монолиты скал, иногда они дробились на отдельные безжизненно-однообразные пирамиды.