Русское лото - [10]

Шрифт
Интервал

НИКОЛАЙ. Не пойду.

ГАЛИНА. Иди, сказала.

НИКОЛАЙ (отползает от нее подальше). Не пойду.

ГАЛИНА. Иди…

НИКОЛАЙ. Не пойду. Нужно было брачный контракт составлять и в него такой пункт вносить, что ты мной все щели затыкать будешь. А так не пойду.

ГАЛИНА. Че?

НИКОЛАЙ. Не пойду и все. Хватит.

ГАЛИНА. Ладно. Рудик Михалыч, вы тогда. Как должностное лицо.

ОЛЬГА ИВАНОВНА. Рудя, не ходи. Вон Анатолий пускай идет.

АНАТОЛИЙ. Мама.

СВЕТЛАНА. Ни фига себе, борзота. Че это он-то должен? Нашли козла отпущения. Никаких, понятно? Лежи, Толик, и не шевелись.

АНАТОЛИЙ. Мама.

ГАЛИНА. Ну вы че, сильный пол? Никто не идет?

ТИШИНА.

Мне что ли идти, хрупкой беззащитной женщине?

ТИШИНА.

Рудик Михалыч, последний шанс вам даю…

РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Я ногу, кажется, при падении вывихнул, Галочка.

ОЛЬГА ИВАНОВНА. Правильно, Рудя, симулируй. Нечего…

ГАЛИНА. Ну и хрен с вами. Сама пойду. Потом еще удивляются откудова в нашей стране эмансипация. Да скоро не только она, скоро к нам Жанна д Арк сама приедет…

Встала, пригнувшись, на цыпочках идет к окну. Выглядывает… шарахается. Стонет. Быстро закрывает створки.

АНАТОЛИЙ. Мама.

НИКОЛАЙ. Че там?

РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Живой?

СВЕТЛАНА. Мертвый?

АНАТОЛИЙ. Мама.

ГАЛИНА (бесцветным голосом). Хуже…

СВЕТЛАНА. Двоих?

ГАЛИНА. Хуже…

АНАТОЛИЙ. Мама.

СВЕТЛАНА. Троих, что ли?

ГАЛИНА. Хуже…

ОЛЬГА ИВАНОВНА. Все. Это вышка, как минимум. Дочекались.

ГАЛИНА. Машину раскокали чью-то. Она это выла (Схватилась за сердце). Ой…ой…

Что делать-то Коля? Что делать? (Села в кресло, стонет).

СВЕТЛАНА. Вы как хотите, а я сматываюсь.

АНАТОЛИЙ. А я, Светик?

СВЕТЛАНА. Да чё ж, я тебя брошу, что ли? Пошли.

АНАТОЛИЙ. А «Балтики»? Ты «Балтику» обещала.

СВЕТЛАНА. Без «Балтики» хорош.

Уходят.

РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Сколько там? (Смотрит на часы). Уууу, припозднились мы что-то сегодня. Пойдем, Оленька, тоже…Ну, Галочка, счастливо тебе. Будешь рядом — заходи. Мы только дома редко бываем, но все равно заходи. А ты, Николай, береги ее, а то, вишь, расхворалась чего-то…

ОЛЬГА ИВАНОВНА. Рудя, пойдем.

РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Ну, бывайте. Всего вам самого наилучшего…

ОЛЬГА ИВАНОВНА. Рудя…

РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Ну все, побежали мы.

Уходят. Пауза.

НИКОЛАЙ. Ну ты Галька, даешь. Ну ты голова. Выкрутилась, блин. Смогла. Спровадила их. Сейчас без оглядки побегут. Ну ты актриса прям. Драматическая прям. Как ты, а? Как? Я б никогда так не смог. А ты…не зря ты на экстрасенса училась. Это же внушение у тебя. Талант.

ГАЛИНА. Коля…

НИКОЛАЙ. Все. Понял. Молчу. А то подслушают еще. Эту будем изображать…как ее? Скорбь, во. (Начинает причитать). Да как же мы теперь, Галина? Билет у нас похитили! А щас еще скорбь такая! (усмехается). Ну ты придумала. Машину раскурочили. А они видела, как навалили сразу. Забегали, засуетились. Сейчас про то, как я их из баллончика, не вспомнят даже…

Его прерывает долгий и прямо таки бесцеремонный звонок в дверь. В прихожей суета, громкий шепот. Что-то с грохотом падает. Вбегают Светлана с Анатолием.

СВЕТЛАНА. Там пришел к вам кто-то… мы пока на диване у вас посидим, ладно?

Садятся на диван.

Вбегают Рудольф Михайлович и Ольга Ивановна.

РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Мы это…решили еще малость погостить. Ты, Галочка, не против?… Ну вот, я так и думал. Садись, Оленька…

Садятся.

Посидим… Анекдоты кто-нибудь знает?

АНАТОЛИЙ. Я…

РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Никто? Ну и ладно. Так посидим. Молча. Романтичнее даже.

В дверь снова звонят.

РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. А у вас хорошо. Благодать. Воздуху много. (Делает глубокий вдох). Всю жизнь бы жил. А ты, Оленька?

ОЛЬГА ИВАНОВНА. И я…

Звонок.

НИКОЛАЙ. Я открою.

РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Не советую. Лучше сделать вид, что никого нет дома.

В дверь начинают пинать.

НИКОЛАЙ. Я открою.

ГАЛИНА. Коля, не смей.

НИКОЛАЙ (нагибается к ней, шепчет). Все в ажуре, Галчонок. Это Серега, наверное, пришел. Я его щас спроважу, а этим скажу, что хозяин машины приходил, сто тыщ требовал. Побегут без оглядки. (Пошел, кричит). Иду, иду.

ГАЛИНА. Коля…

НИКОЛАЙ. Спокойствие. (Уходит).

Обитатели дивана вытягивают шеи и превращаются в слух. Галина — в комок нервов. Щелкает замок и …

ГОЛОС НИКОЛАЯ. Аааа! Мама! Больно!

Анатолий вскакивает с дивана, лезет под стол. Светлана за ним. Ольга Ивановна следует их примеру. Рудольф Михайлович, как всякое должностное лицо, секунду колеблется, но потом тоже лезет.

Галина срывается с кресла, мечется по комнате, пробует забраться под стол, но ее не пускают. Задергивают скатерть. Тогда она бросается на диван. Делает вид, что спит.

В комнату входит молодой человек внушительной комплекции в спортивном костюме. Держит за ухо Николая, у которого под глазом Эверест в натуральную величину, только бордовый.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Ну братан, вы влетели плотненько. Сочувствую.

НИКОЛАЙ. Больно…

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Все еще только начинается…тетя, вставай…Те-тя…

Галина зашевелилась. Потирает глаза. Приподнимается.

ГАЛИНА. Здрасьте. Вы кто?

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Ну ты ваще, цыпа, даешь…(Николаю) Жена?

НИКОЛАЙ. Жена.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Ну, че, жена, влетели вы. По самые ноздри.

ГАЛИНА. А что случилось? Это видимо, недоразумение какое-то. Мы спали…

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Ну ты ваще, е-мое.

ГАЛИНА. А что случилось-то?

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Квартира на ком?


Еще от автора Василий Владимирович Сигарев
Любовь у сливного бачка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Пышка

Этот спектакль о непростом моральном выборе молодой женщины, который она совершает не по законам общепринятой нравственности, а по велению своего сердца. Но люди оказываются неблагодарны, и Элизабет Руссе, подобно Орлеанской Деве, принимает страдания за свой подвиг.


Пластилин

Культовая пьеса Василия Сигарева «Пластилин». Премии «Антибукер» и «Дебют».


Божьи коровки возвращаются на землю

«Божьи коровки возвращаются на Землю» — история о молодых людях, которые живут на окраине Города. По соседству с их домом находится Кладбище. Молодежь свой дом называет в шутку «пристанищем живых и мертвых». Судьба собрала здесь воедино обитателей «дна жизни», так хорошо известного нам еще по пьесам классиков (достаточно вспомнить бессмертное произведение Горького «На дне», ставшее хрестоматийным). В одном месте собраны воры и наркоманы, алкоголики, проститутки и барыги. Кажется, что ничем не вытравить отсюда тяжкий прикладбищенский смрад — таким рисует нам автор современное жизненное «дно».


Киднеппинг по-новорусски, или Вождь Малиновопиджаковых

Современная комедия по мотивам рассказа О. Генри «Вождь Краснокожих».


Черное молоко

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Мафия и нежные чувства

Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.


Начало конца

Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.


Лист ожиданий

Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.


Ямщик, не гони лошадей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Глупая для других, умная для себя

Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.


Виндзорские насмешницы

В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.