Русское лихолетье. История проигравших. Воспоминания русских эмигрантов времен революции 1917 года и Гражданской войны - [53]

Отец – больной человек. Вообще отдать им все состояние! А у нас было очень большое дело, оно тогда считалось вторым ювелирным делом во всей России. Первый – Фаберже, второй – Маршак. Я прихожу к отцу, и он мне говорит, что старший брат был в штабе и они требуют полмиллиона рублей. Тогда это были огромнейшие деньги. Я говорю: так надо же выяснить, кому и что, а там посмотрим. Ну, брат пошел опять. На следующее утро отец говорит мне, что они не уступают. Я говорю: «Во-первых, у нас нет таких денег. Ты же знаешь, у нас дома никогда не было таких наличных денег. А во-вторых, если б были бы, так надо же выяснить, кому отдавать. Надо тянуть, по крайней мере». И я уговорил отца, что я пойду в штаб.

В это время в дома каждый час приходила какая-нибудь банда солдат, три- четыре человека, делать обыск. Искать оружие. У меня было много оружия. Они его, конечно, найти не могли, потому что оно было в погребе, замурованное, его никто не мог найти, хорошо спрятано. А оружие тогда нужно было иметь, и я вам расскажу почему. Как раз когда я был дома, стучат в дверь, заходят шесть человек – обыск. Я говорю: «Только что делали обыск». – «Да ты, ты, не разговаривай!» – «Слушайте, у меня жена только что родила, вы ее оставьте в покое, что вы». Отстранил меня рукой, входит. Я их раньше всего позвал в комнату жены и только открыл дверь: «Только вы туда не входите, потому что это больная женщина, она вчера родила». А она действительно вчера родила. «Вы можете ее заразить. Вот посмотрите, вот вам ребенок, это все не выдумки». Так этот старший говорит: «Жди, Ванька, постой, постой, постой. Правду говорит, видишь. Ну, а показывай – на «ты» – показывай, что у тебя есть». – «Ничего у меня нет. Ищите, вот вам все столы, вот ящики». И веду их гордо в свою комнату, где у меня большой письменный стол. «Вот мой письменный стол, вот если б у меня был револьвер, где б мне его прятать – вот тут. Вот смотрите!» – открываю ящик, а там полный ящик патронов! Я оружие спрятал, а патроны забыл. (смеется) Тут он поднял крик: «Ну, знаешь! Это мы пойдем в штаб выяснять». А в штаб выяснять – это значит вывести на улицу и за углом расстрелять. У них совершенно не было других возможностей. Я говорю: «Да! Только знаете, в штаб пойдем, пока мы там добьемся, я же знаю у вас там много дел, вы ж все заняты, мы раньше закусим». А с продовольствием тогда было очень трудно, а у меня, как у человека предусмотрительного, всегда был запас продовольствия и, на счастье, была бутылка коньяку. Я принес бутылку коньяку: «Вот, товарищи. Вы закусите, а потом пойдем вместе». Сели за стол, им понравилось это, что бутылку поставил. А на окне стояла минеральная вода. «А вот это что у тебя там, чего ты прячешь?» – «Это вода». – «Ну, ну рассказывай, вода! Какая ж это вода, когда в бутылках и с пробками! Давай сюда». Я им дал, это были «Ессентуки», знаете, вроде Сельтерской воды. Открыл, он – «Ишь, Ванька, ты посмотри, буржуйская вода какая!» И вот представьте себе, я их хорошо угостил, с ними сговорился, и они меня оставили в покое, и еще дали записку. Он уж был немножко выпивши и говорил: «Я сам студент, я в Сибири гнил, я тебе напишу записку, тебя никто не тронет». И написал «Обуск исделан. Нельзя трогать». И подарил мне свой револьвер. Таким образом, случайно совершенно, благодаря тому, что в доме было чем угостить, и потому что я не растерялся и не начал плакать, просить, я фактически себя спас.

В это время генерал Муравьев выпустил газету с объявлением, что будет обложение города и назначены будут комитеты и представители разных коммерческих деятелей, которые разложат сумму в 15 миллионов рублей на каждую корпорацию, которая это уже единолично на всех распределит. И он дает на это десять дней сроку. Ну, хорошо, значит, там нужно будет платить. Вечером я являюсь к Ремневу с тем же старшим приказчиком, потому что меня Ремнев никогда не видел. Он говорит: «А вы что?» Я говорю: «Я сын. Тот брат нездоров, он заболел, так что я вместо него пришел». – «Ну так что ж, когда вы мне принесете деньги?» – «У нас нету денег. В банках же деньги все. Вы же хотите такую сумму. Где нам взять?» – «Ну вы там сложитесь где-нибудь, говорит, соберите, а если немножко не хватит, так ничего».

Ну, раз он мне так говорит – «не хватит», так я уже понимаю, и отвечаю ему: «Да, сколько я смогу собрать, я вам принесу, но вы мне, конечно дадите расписку, что вы уже получили, чтобы нам потом не нужно было вносить обложение по приказу генерала Муравьева». – «Нет, говорит, это не нужно, это совершенно другое». – «Ну, как угодно, я посмотрю, что я смогу собрать, я к вам завтра приду». Прихожу на другой день и говорю, что ничего не смог собрать, знаете, прямо какие-то гроши, дома ничего нет. Он говорит: «Слушайте, вы со мной так не разговаривайте, потому что это плохо кончится. Вы видите, как мы здесь ведем порядки». – «Да, я знаю, но если вы меня уничтожите, ликвидируете, так ведь денег вам от этого не прибавится. Я ж стараюсь для вас, я понимаю, вам для армии нужны деньги, поэтому я стараюсь собрать. Я ж не могу сделать их, если у меня их нет». – «Ну так придите вечером. Скажете мне, сколько можете собрать».