Русско-японская война 1904–1905 гг. Потомки последних корсаров - [13]

Рейценштейн – Наместнику: Обстоятельства погоды не позволили идти далее вдоль берега, почему взяли курс на Шестаков, чтобы выдержать шторм в море. Мог держаться против зыби только 5 узлами… Причем сильно заливало, и при 9 градусах мороза крейсера обмерзли… Опыт показал, что более пяти дней в зимнее время отряд ходить не должен.

Шторм, действительно, был жесток. А у команд практически не было опыта зимних рейдов. Но как подтвердили дальнейшие события, осторожный Рейценштейн несколько недооценил свой отряд. Русские крейсера выдерживали впоследствии и худшие условия плавания.

Для многих моряков возвращение домой вообще явилось неожиданностью. После войны мичман Г. Колоколов с «России», укрывшись от дотошного читателя за инициалами Г. К., опубликовал свой военный дневник, в котором были такие строки.

«1 февраля. Черт знает что такое! Шли к Корее, а в шесть часов утра, когда мы находились на меридиане Владивостока, вдруг приказано было повернуть и идти в свой порт!»

Другой участник событий, В. Е. Егорьев, бывший в войну тоже мичманом, написал впоследствии единственную подробную монографию о действиях Владивостокского отряда. И тоже отмечал, что Николай Карлович Рейценштейн в своих «реляциях» склонен был подчас преувеличивать силу обстоятельств. Что же касается льда в орудийных стволах, так стоило позаботиться о предотвращении подобных «неожиданностей» еще до похода при составлении боевых инструкций. Есть старый, довольно примитивный, но действенный метод уберечь орудия от попадания воды – «штормовые пробки», полагающиеся по штату любому артиллерийскому кораблю. Это действительно пробки – деревянные, часто отделанные металлом и даже украшенные всевозможными резными или чеканными геральдическими знаками. Последние в наши дни являются предметом коллекционирования. Как они выглядят, можно посмотреть во многих морских музеях.

Делаются пробки где угодно: и в художественных мастерских при верфях, и прямо на борту силами бригады корабельных плотников. Был бы подходящий кусок крепкого дерева! А при появлении противника легко и быстро извлекаются из орудий.

И только после этого пушки было положено заряжать. Отряд, возможно, упустил бы приоритет первого выстрела, в большинстве случаев ничего не решающий в бою, но зато боеспособность вполне могла быть сохранена.

Второй рейд к корейскому берегу, начавшийся 11 февраля, также не нанес никакого «ощутимого удара» японским военным и торговым перевозкам. Ни в Гензане, ни в Симпо не оказалось транспортов, достойных внимания отряда. Лишь корейские рыбачьи парусники ставили свои сети в прибрежных водах…

Крейсера фактически смогли только исполнить некоторые разведывательные задания. Но отряд снова заявил о себе и заставил вражеское командование серьезно подумать о том, чтобы выделить специальное подразделение флота для «нейтрализации» русских рейдеров.

Глава 4

Отряду адмирала Камимуры, смотря по обстоятельствам, дать бой или угрожать неприятельской эскадре, а затем, появившись в заливах Америка и Посьет, произвести демонстрацию для отвлечения войск неприятеля.

Описание военных действий на море в 37–38 г. Мэйдзи

…Они пришли в Уссурийский залив ранним утром, за полчаса до рассвета. Пять броненосных крейсеров: «Идзумо», «Адзума», «Якумо», «Токива» и «Иватэ». Два разведчика – бронепалубные крейсера «Касаги» и «Иосино».

Пришли из Желтого моря, уверенно пробрались через плавающие льды, расталкивая желтую влажную шугу форштевнями, и к 12 часам, оставив разведчиков у острова Скрыплева, вышли кильватерным строем к восточному берегу полуострова Муравьев-Амурский. Степенно заняли показавшуюся им удобной позицию, сбросили ход до самого малого. На виду у всего города расчехлили орудия и в 13 часов 35 минут открыли огонь. С предельных дистанций, словно вызывая на бой засевший в Золотом Роге русский отряд.

Впрочем, западного угла бухты, где базировались наши крейсера, вражеские снаряды не достигали. Пострадало только несколько строений в восточной части города, в том числе здание военного госпиталя. Среди мирных горожан и выздоравливающих бойцов было несколько раненых, у хозяина продовольственной лавки Кондакова погибла молодая беременная жена…

Выпустив около двух сотен снарядов, по счастью причинивших городу весьма мало разрушений, японцы быстренько удалились. «Неприятель так и не вышел из бухты», – рапортовал командующий японским отрядом Хойконодзэ Камимура своему начальству.

На самом деле японский адмирал несколько погрешил против истины. Известие о приближении его эскадры было получено на «России» от береговых наблюдателей еще тогда, когда лишь дымы на горизонте отмечали путь вражеских кораблей. Все четыре русских крейсера начали немедленно разводить пары и уже через 10 минут после начала обстрела доложили о готовности выйти в море и сражаться. Но при съемке с якорей «Громобой» попал в ледовую «пробку» и едва не был прижат торосящимися подвижными льдами к борту флагманской «России». Его пришлось вызволять с помощью ледокола, на что потребовалось некоторое время.

Комендант Владивостокской крепости просил Рейценштейна нарочно задержать выход отряда – авось японцы, обнаружив низкую эффективность своего обстрела, рискнут подобраться поближе. Тогда откроют огонь береговые батареи города. А когда враги под огнем начнут отступать, пусть выходят крейсера и добивают их во время погони…