Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI – начале XVII вв. - [62]

.

Однако принятое решение вовсе не означало, что Юхан III готов был ради избрания сына пойти на те крупные уступки, которых добивалась польская сторона. Так, шведское правительство упорно отвергало предложения уступить Эстонию Речи Посполитой, соглашаясь в крайнем случае, чтобы обеспечить выбор Сигизмунда, лишь дать неопределенные обещания рассмотреть этот вопрос в будущем[610]. Стремясь добиться того, чтобы эстонский вопрос был снят с обсуждения, а внешняя политика Речи Посполитой была направлена в желательную для шведских феодалов сторону, шведские политики в своей агитации на элекции настаивали на идее союза обоих государств против России, подробно описывая те выгоды, которые этот союз может принести польско-литовским феодалам.

В «артикулах», распространявшихся на элекции шведскими послами[611], подчеркивалось, что «таким соединением двух крепких королевств» Россия будет ослаблена, а к победителям отойдут Псков и Смоленск. Одновременно шведский военный флот захватит Архангельск и прервет торговые связи между Россией и странами Западной Европы «и в том Московскому государству убыток великой будет». В еще более резкой форме эти заверения были сформулированы в речи шведских послов перед собравшейся на элекции шляхтой[612]. В этой антирусской коалиции руководящую роль должна была играть Швеция, но на этом шведские политики в тот момент избегали сосредоточивать внимание, и лишь в будущем такой политический курс мог породить раздоры между шведским правительством и польско-литовскими феодалами. На данном этапе обе стороны, шведские дипломаты и сторонники Я. Замойского, действовали согласованно, и это понятно, так как положение в начале элекции было не таково, чтобы можно было рассчитывать на быстрый выбор Сигизмунда Вазы.

Бесспорно, с переходом в шведский лагерь группировки Я. Замойского за шведским кандидатом стала крупная политическая сила, а родственная связь шведского принца с Ягеллонами давала ей в руки мощное орудие агитации среди шляхты, традиционно привязанной к династии Ягеллонов. Однако с началом элекции за коронным канцлером следовала все же меньшая часть шляхты[613]. Кроме того, в рядах его группировки отнюдь не было полного единства. Смена курса Я. Замойским и рядом связанных с ним политиков еще не означала, что шведского кандидата на элекции будут поддерживать все те группы шляхты, которые объединились вокруг Замойского под лозунгом выбора Пяста. Среди них оказалось достаточно людей, проявивших готовность отдать свои голоса Федору Ивановичу, когда выбор Пяста оказался невозможным. Для оценки соотношения сил на начальном этапе элекции следует признать весьма симптоматичными действия шведских дипломатов, которые при посредничестве литовских сенаторов обратились к русским послам с предложением снять кандидатуру Сигизмунда, если царь Федор заключит «вечный мир» со Швецией, признав ее права на Эстонию, а также выплатит Юхану III долги Сигизмунда II и Речи Посполитой[614]. Этот демарш показывает, как пессимистически оценивали ситуацию шведские представители и насколько они были уверены, что элекция закончится победой московского кандидата.

Еще более сомнительными были виды на победу другой группировки — приверженцев Габсбургов, соперничавшей в политической борьбе со сторонниками царя. Австрийская дипломатия приложила большие усилия к тому, чтобы создать в стране сильную политическую группировку, которая сумела бы возвести на польский трон одного из эрцгерцогов — братьев императора Рудольфа II[615]. Однако сформировать такую группировку не удалось. В отличие от «бескоролевий» 70-х годов XVI в. большая часть коронных сенаторов отказалась в 1587 г. поддерживать австрийского кандидата, в чем, несомненно, сказался учет уроков второго «бескоролевья». На сторону австрийского кандидата, правда, встал влиятельный в Малой Польше род Зборовских и ряд магнатских семей из Великой Польши (познанский воевода Станислав Гурка, Чарнковские), которые при С. Батории были устранены от кормила правления. Выступая за австрийского кандидата, они рассчитывали с его помощью оттеснить от власти выдвинувшихся при покойном короле политиков, прежде всего Я. Замойского[616]. Но этим магнатам удалось повести за собой весьма небольшую часть велико-польской и малопольской шляхты. Не встала в 1587 г. на сторону кандидата Габсбургов и Литва, где австрийским представителям удалось привлечь на свою сторону лишь Радзивиллов несвижской линии — виленского епископа Юрия, а затем его брата М. Радзивилла Сиротку[617]. Да и это приобретение было заслугой не австрийских дипломатов, а папского нунция, который, следуя указаниям Сикста V, убедил этих магнатов — ревностных католиков — поддержать на элекции представителя «архикатолического» дома Габсбургов[618]. Всех этих сил было, разумеется, мало, чтобы пытаться взять верх в борьбе не только со складывавшимся сильным «промосковским» лагерем, но и с более слабой группировкой Я. Замойского.

Недостаток сил вожди «проавстрийской» группировки пытались возместить тактическим маневрированием. Составленный ими план действий предусматривал, что «проавстрийская» партия должна формально присоединиться к лагерю сторонников царя, «к которому очень расположена большая часть дворянства», чтобы, опираясь на его поддержку, нанести поражение «партии» Сигизмунда. Затем выяснится, что выбор царя невозможен, так как он не хочет отказаться от православия, а «духовные лица и католики не могут согласиться на избрание короля-схизматика», и тогда шляхта будет вынуждена принять Габсбурга, так как другого выбора у нее не будет