Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI – начале XVII вв. - [57]
Основную массу сторонников царя составляла на элекции шляхта северо-восточных воеводств Короны, прежде всего Мазовии. Так, незадолго перед началом выборов на дороге в Варшаву примаса встретила толпа мазовецких шляхтичей, просивших его способствовать избранию царя. В день начала работ сейма у места заседаний сенаторов также собралось около 2 тысяч Мазуров, многие из которых пришли на элекцию пешими, требуя чтобы «Московский нашим паном был»[573]. В этом нельзя не видеть непосредственного воздействия на неимущую «загродовую шляхту» Мазовип царских обещаний раздавать обедневшим «мазурам» земли. На одном из экземпляров «Протестации»[574] также обнаруживается большая группа подписей шляхтичей из Мазовецкого и Плоцкого воеводств. Таким образом, часть мазовецкой шляхты сохранила расположение к кандидатуре царя даже на заключительном этапе элекции, когда было ясно, что он не намерен переходить в католическую веру. В этой группе главными лицами были, по-видимому, подкоморий плоцкий Михал Францкевич с Радзимина и Анджей Чехановский с Чеханова, подписавшие в числе первых несколько текстов «Протестации». Вероятно, под влиянием шляхты склонился к кандидатуре царя и один из мазовецких сенаторов каштелян черский Станислав Радзиминский[575]. Еще более прочные позиции кандидатура царя имела в куявских воеводствах. На отмеченном выше экземпляре «Протестации» имеется значительное число подписей шляхтичей из Брест-Куявского воеводства. На элекции они выступали сплоченной группой, через своего представителя единодушно отдавшей свои голоса за «Московского»[576]. Куявскую шляхту возглавлял староста крушвицкий Адам Былиньский. Наконец, за избрание царя выступала и часть феодалов Восточной Украины. Его кандидатуру поддерживал крупнейший восточноукраинский магнат воевода брацлавский — князь Януш Збаражский[577], а заметка в «Диариуше», что шляхта из Киевского воеводства через своего представителя единодушно отдала свои голоса за царя[578], показывает, что за ним пошла достаточно заметная часть шляхты этого района.
Сопоставляя эти данные с размежеванием политических группировок в Короне в период второго «бескоролевья», следует сделать вывод о весьма значительных изменениях, происшедших в отношении различных групп шляхты к московской кандидатуре. Лишь феодалы юго-восточных областей (Киевское воеводство) сохранили свою прежнюю ориентацию. Что касается главной силы, выдвигавшей кандидатуру царя в период второй элекции, малопольской шляхты юго-западных воеводств Короны, то теперь она либо вовсе отсутствовала в «промосковском» лагере (Русское, Белзское воеводства), либо представляла явное меньшинство господствующего класса своих районов (Малая Польша, Подолье). Главными центрами «промосковского» лагеря стали к концу 80-х годов районы, господствующий класс которых в начале 70-х годов еще не проявил особой активности в поддержке русской кандидатуры. Происшедшие сдвиги оказались устойчивыми, наметившееся в 1587 г. распределение сил может быть отмечено и в последующие годы.
Характерно, что и в 1587 г. движение в поддержку кандидатуры царя носило характер самостоятельной акции шляхты. То обстоятельство, что вместе со шляхтой действовало и несколько сенаторов, занимавших в рядах коронной магнатерии и в системе должностной иерархии второстепенное положение (это не относится лишь к Янушу Збаражскому), а часть сторонников царя поддерживала контакты с примасом, не может этого вывода изменить. Тем самым нужно внести и определенные поправки в возобладавшее в историографии представление, что политическая борьба на элекции 1587 г. носила характер соперничества исключительно между группами знатных родов.
Программа выступавшей самостоятельно группировки коронной шляхты, как представляется, нашла свое отражение в распространявшемся на элекционном сейме документе под названием «Conditiae Moskiewskie»[579] (Московские условия). Судя по названию, следовало бы полагать, что перед нами — текст обещаний, распространявшихся на элекции русскими послами, подобно тому, как это делали австрийские или шведские послы. Действительно, в тексте этого документа имеется целый ряд пунктов, которые можно обнаружить в тексте «прибытков», переданном в апреле 1587 г. П. Черниковскому, либо в тексте условий, которые русские «великие послы» должны были огласить на элекции в августе 1587 г. Это — обязательство вести войны с неприятелями Речи Посполитой, строить замки на ее южной границе и содержать двор на собственные средства, предоставить польско-литовским купцам свободу торговли со странами Востока и «освободить остаток Инфлянт от… персон».
