Русско-ливонско-ганзейские отношения. Конец XIV — начало XVI в. - [129]
Во-вторых, в ответе великого князя послу магистра летом 1505 г. было требование об отказе Ливонии от союза с Литвой, которое впервые было высказано в грамоте Ивана III от 19 июня 1505 г. императору Максимилиану, присылавшему в Москву посла с просьбой освободить ливонцев, захваченных в плен во время русско-ливонской войны. В грамоте Максимилиану Иван III в качестве предварительного условия освобождения пленных ливонцев выдвинул требование об отказе Ливонии от союза с Литвой[1033]. В ответе посольству ливонского магистра летом 1505 г. это требование Иван III распространил и на сферу русско-ганзейских отношений, поставив в зависимость от его выполнения восстановление русско-немецкой торговли. Таким образом, в качестве одной из важнейших задач своей ливонской и ганзейской политики русское правительство выдвинуло в 1505 г. задачу расторжения ливонско-литовского союза. При той ситуации, которая существовала в сфере русско-литовских отношений, такая целеустремленность русского правительства была понятна: правительство Литвы смотрело на переход к России Северской Украины, Гомеля, Брянска и других городов (согласно перемирию 1503 г.) как на отторжение принадлежавших Литве земель, русское же правительство стремилось добиться возвращения России и других русских земель, находившихся еще под властью Литвы. Неизбежность новой войны с Литвой была очевидной, и для великокняжеского правительства было крайне важно обеспечить нейтралитет Ливонии, для чего использовались, как мы видели, и политические, и экономические рычаги.
Плеттенберг счел требования Ивана III, изложенные в его ответе послу Ордена летом 1505 г., неприемлемыми и расценил ответ, как мы уже отмечали, как проявление высокомерия со стороны русских. Очевидно, такой же была и реакция ливонских городов.
При констатации твердого нежелания русского правительства соглашаться на частичное восстановление торговли, предлагаемое в 1505 г. ливонскими городами, встает вопрос: что позволяло ему проявлять такую твердость? Ведь, казалось бы, разрыв русско-ганзейских торговых отношений, от которого так страдали ливонские города, не мог быть безразличным и для России? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться к материалам, освещающим торговлю, совершавшуюся «по обходным путям».
Прежде всего это была, как всегда, торговля через Выборг, через который западноевропейские товары поступали в Россию, а русские — на Запад, в частности в ганзейские города. Помимо торговли через Выборг, после заключения русско-литовского перемирия оживились торговые сношения с Великим княжеством Литовским и через его территорию:[1034] в письмах ливонских городов, относящихся к первым годам перемирия, содержатся постоянные жалобы на то, что запрещенная торговля совершается по «обходным путям» через Выборг и Литву. Ливонские города особенно подчеркивали, что в то время как постановлениями ландтагов строжайше запрещалось продавать русским товары, которые могли бы быть использованы в военных целях, эти товары (медь, олово, проволока, металлическая посуда и т. д.) поступали в Россию через Выборг и Литву[1035]. Через Польшу-Литву ввозилось в Россию и серебро,[1036] в котором русское правительство нуждалось для чеканки монет и которое тогда занимало значительное место в ганзейском импорте в Россию. Возможно, что серебро, ввозившееся в Россию через Польшу-Литву в первые годы XVI в. во время разрыва торговых отношений с Ганзой, поступало из Центральной Европы[1037]. В ответ на жалобы ливонских городов на развитие торговли через Выборг и Литву Любек и вендские города принимали в 1503 и 1505 гг. постановления о строгом соблюдении рецессов ганзейских съездов 1447 и 1470 гг., специально направленных против нарушений запретов торговли[1038]. Но эти постановления выполнялись спустя рукава.
Наряду с активизацией в связи с разрывом русско-ганзейских отношений русско-шведской и русско-литовской торговли более интенсивными становятся и торговые сношения между Россией и Данией. Дания, бывшая во вражде с Ганзой, по-видимому, в значительных размерах поставляла военные материалы России. Так, известно, что в 1507 г. король Дании Иоанн отправил в Россию корабль с 30 ластами военного снаряжения (медь, олово, свинец, ядра и порох для пушек, а также формы для отливки орудий); на корабле находились и 4 пушечных мастера из Шотландии, имевшие опыт в отливке орудий[1039]. Известие об отправке этого корабля интересно не только для характеристики русско-датских связей начала XVI в., но и как наиболее раннее сообщение о поездке в Россию специалистов из Шотландии, которых Иоанн Датский завербовал, очевидно в силу дружественных отношений, существовавших между Данией и Шотландией, скрепленных родственными связями датского и шотландского королевских домов
