Русско-ливонско-ганзейские отношения. Конец XIV — начало XVI в. - [117]
Русско-ганзейский конфликт и посольства ливонского магистра в Россию в 1494–1497 гг.
Закрытие ганзейского двора в Новгороде, сопровождавшееся заключением 49 находившихся там купцов и конфискацией их товаров на сумму 96 000 марок,[945] вызвало панику среди ганзейских городов. Города стали деятельно изыскивать средства, чтобы добиться освобождения арестованных. Но отсутствие единства и спаянности в Ганзейском союзе, как и в Ливонии, стремление отдельных городов руководствоваться своими собственными интересами сказались и здесь: они нашли свое выражение в различных, часто противоречащих друг другу мероприятиях с целью освобождения купцов[946].
На первых порах ливонские города и Ганзейский союз прибегли к старинному средству давления на русских — ответным репрессиям, выражавшимся в задержании русских купцов и запрете торговли. Ревель в письмах Дерпту и Любеку от середины ноября 1494 г. сообщал, что он задержал находившихся в его пределах купцов и их товары;[947] аналогичным образом поступила и Рига, задержавшая новгородских купцов[948]. По пути запрета пошла также руководящая группа городов Ганзейского союза — вендские города: в апреле 1495 г. съезд вендских городов в Любеке запретил своим купцам торговлю в Нарве и на Неве, чтобы способствовать таким образом освобождению ганзейских купцов; в письмах к Данцигу, Риге, Дерпту, Ревелю съезд потребовал от них аналогичных действий[949]. В июне вендские города повторили запрет торговли с русскими и потребовали от ливонских городов строгого наказания виновных в его нарушении[950].
Но предпринятые ливонскими городами и Ганзой репрессивные меры оказались неэффективными. Прежде всего среди ливонских городов не было единодушия в вопросе о прекращении торговли с русскими. Если Ревель, престиж которого был особенно затронут арестом в Новгороде его посла, и Рига, связанная торговлей с Великим княжеством Литовским, а потому не особенно заинтересованная в торговле с Россией, провели соответствующие мероприятия, то Дерпт, поддерживавший интенсивные торговые связи с Псковом, с самого начала конфликта отказался прервать торговлю с русскими: на встревоженное письмо Ревеля Дерпт ответил в январе 1495 г., что торговля с Псковом не может быть прекращена, так как между Дерптским епископством и Псковом существует особый мир, согласно которому купцы с обеих сторон должны ездить свободно[951]. Продолжала торговлю с русскими и Нарва,[952] не являвшаяся членом Ганзейского союза, а потому не считавшая для себя обязательными его постановления. Позиция Дерпта и Нарвы дала основание для горьких сетований Ревеля по поводу продолжающейся торговли с новгородцами при помощи Нарвы, с одной стороны, и Дерпта — с другой[953]. В торговле участвовали и города Восточного Поморья: из Данцига соль и сельдь доставлялись в Нарву,[954] откуда затем они поступали в Новгород. Торговые связи с Западной Европой во время запрета Россия поддерживала и при помощи Дании, в источниках есть сведения о том, что благоприятные условия для развития русско-датской торговли, созданные в результате заключения русско-датского договора 1493 г., реализовывались. Так, в письме Ревеля Любеку от начала февраля 1495 г. содержится просьба принять меры, чтобы воспрепятствовать подвозу товаров русским в Нарву и на Неву, в частности, из Дании; письмо Ревеля свидетельствует о том, что поставки товаров русским датскими купцами в это время имели место[955].
Неэффективность запрета, очевидно, явилась причиной его скорого снятия. 25 июня 1495 г. послы Дерпта и Ревеля, съехавшиеся на съезд в Ваве, писали Любеку, что запрет торговли с русскими в Дерпте, Нарве и на Неве представляется нецелесообразным, так как он не может оказать влияния на великого князя Московского[956]. Любек по получении письма ливонских городов сразу изменил свою позицию: пересылая 10 июля письмо ливонских городов Висмару, он советовал ему снять запрет торговли, так как ливонские города высказались против него, а они лучше осведомлены о положении дел[957]. 17 августа Любек официально сообщил Ревелю о снятии запрета на торговлю с русскими[958].
Наряду с репрессиями ливонские города и Ганзейский союз в первые же месяцы конфликта стали принимать меры для его улаживания. Любек в качестве главы Ганзейского союза трижды (17 января, 13 апреля и 1 августа 1495 г.) писал письма Ивану III с просьбой освободить купцов и их товары, задержанных, как указывал Любек, вопреки привилегиям ганзейцев и крестоцелованию[959]. Однако Любек, интересы которого больше привлекали западные дела, особенно взаимоотношения с Данией, обязанности главы Ганзейского союза в отношении русских дел выполнял лишь формально: в сопроводительных письмах ливонским городам он поручал им принять необходимые меры для улаживания конфликта, в частности для пересылки его писем великому князю[960]. Ливонские города в вопросе об установлении контактов с Москвой сочли целесообразным проявить собственную инициативу. Дерпт в начале января 1495 г. отправил Ивану III письмо с просьбой об освобождении купцов, а позже послал в Новгород и Москву своего бюргера Эльфиринкгузена с поручением выхлопотать у великого князя охранную грамоту для посольства городов
