Русско-еврейский Берлин, 1920–1941 - [4]
Эти нередко далеко отстоящие друг от друга в культурном, социальном и политическом отношении группы объединял еще один фактор – кровь. Та кровь, которая, по словам Юлиана Тувима, течет не в жилах, а из жил. Рост национализма, точнее, «национализмов» в межвоенной Европе сказывался на евреях больше, чем на какой-нибудь другой этнической группе. Евреи подвергались дискриминации, различного рода ограничениям в Польше, прибалтийских республиках, Румынии, Венгрии. На этом фоне Германия – при всем росте антисемитизма после Первой мировой войны – казалась едва ли не Землей обетованной, несмотря на нередкие погромы, полицейские облавы и публичные антисемитские заявления, которые исходили в том числе от представителей властей. В 1933 году в Германии к власти приходят национал-социалисты, ставившие своей целью поначалу вытеснение евреев из страны, а впоследствии – их поголовное истребление. В 1930-е годы евреи-эмигранты из России – религиозные ортодоксы и свободомыслящие, атеисты и перешедшие в православие – начинают преследоваться нацистами по одному объединяющему признаку – признаку крови.
Наиболее активными и заметными на берлинской политической, культурной и общественной эмигрантской сцене были «русские евреи», для которых если не родным, то рабочим языком был язык Пушкина и Льва Толстого. По мнению Карла Шлёгеля, русские евреи представляли собой «организующую» и «интегрирующую» силу русской эмиграции в Берлине. Он выделяет три ведущие группы среди нерусских народностей бывшей Российской империи, занесенных ветром революции в Берлин. Первыми двумя были немцы – российские (в прошлом преимущественно жители крупных городов – Петрограда, Москвы, Киева, Одессы и Саратова) и балтийские.
Третья группа – русские евреи – была наиболее буржуазной среди эмигрантов. Она поставляла основную массу представителей свободных профессий: врачей, адвокатов, издателей, публицистов, – образуя своего рода организующий центр русской диаспоры. Ее представители не имели ничего общего с живущими в Германской империи восточноевропейскими евреями и придавали важное значение тому, чтобы их с ними не ставили на одну доску. На основе своей культуры и социального статуса русские евреи поддерживали всесторонние и тесные отношения с берлинскими еврейскими организациями. По отношению к «белой» монархической эмиграции, весьма склонной к антисемитизму, русские евреи отчетливо стремились сохранять дистанцию. Слишком живы были воспоминания о страшных погромах царского времени. Тот факт, что важнейшую русскую ежедневную газету Берлина «Руль» называли «еврейской газетой», как, между прочим, и вторую ведущую эмигрантскую газету – рижскую «Сегодня», отражал важную интегрирующую роль, которую играли евреи в русской эмиграции22.
За исключением фразы, касающейся воспоминаний о погромах царского времени (на самом деле в памяти евреев были более свежие, так же как более страшные воспоминания о погромах Гражданской войны, погромах, ответственность за значительную часть которых несли войска белых), Карл Шлёгель довольно точно описывает характер и значение еврейской эмиграции в Берлине. Точнее, ее ядра, профессиональной и интеллектуальной элиты.
Итак, важная роль русско-еврейской послереволюционной эмиграции в истории российского еврейства, так же как в истории «первой волны» русской эмиграции, у исследователей сомнений не вызывает. История русско-еврейской эмиграции в Германии в целом, и в Берлине в особенности, неоднократно в различных аспектах затрагивалась в научной литературе.
Пионерами здесь, что вполне естественно, стали немецкие исследователи. Уже в 1920-е годы защищаются первые диссертации, причем одна из них – в 1920 году! В диссертации Клары Эшельбахер «Еврейская иммиграция в Берлин» (Берлин, 1920)23 представлен первый статистический анализ этого явления, описывается социальный состав мигрантов и их экономическое положение. Диссертация Лео Скларжа озаглавлена «История и организация помощи восточным евреям в Германии с 1914 года» (Росток, 1926)24. В этих исследованиях русско-еврейская эмиграция рассматривалась в рамках истории иммиграции в Германию восточноевропейских евреев. Подробнейшие статистические сведения о еврейской общине Германии в целом и иммигрантской ее составляющей в частности приведены в работе Х. Зильберглайта «Демографическая и экономическая статистика евреев в немецком государстве» (Берлин, 1930)25.
Ряд работ, в которых среди прочего затрагивалась и проблема эмиграции евреев из России в Германию, опубликовал в 1920-е и начале 1930-х годов выдающийся социолог, экономист и еврейский общественный деятель Яков Лещинский (1876 – 1966). В 1922 году вышла на идише его книга «Дос йидише фолк ин циферн» («Еврейский народ в цифрах»), посвященная демографическим процессам в мировом еврействе. В 1926 году – на немецком языке «Проблема движения народонаселения у евреев», в 1927-м – на идише «Ди йидише вандерунг фар ди лецте 25 йор» («Миграции евреев за последние 25 лет»)26. Лещинский, будучи эмигрантом из России, знал описываемое явление изнутри.
Подробный статистический очерк еврейской эмиграции представляет собой статья Герша Либмана «Международные миграции евреев». Статья была опубликована в сборнике «Международные миграции» (Нью-Йорк, 1931)
