Русско-чукотские войны – забытая драма колониальной эпохи. Колониальные войны России - [7]

В одном разоренном стойбище команда Павлуцкого обнаружила семью: обжившегося среди чукчей некогда взятого ими в плен коряка Омшата, его жену — чукчанку, родственницу местного тойона, и их десятилетнего сына Тангитана. Омшат сумел бежать, его жену люди Павлуцкого схватили, поджаривали на огне, стараясь выведать у нее сведения о ее влиятельном родственнике, а затем убили. Ребенок был уведен в плен. Позже Павлуцкий сделал его своим прислужником, а затем отправил обучаться в Якутск, где молодой абориген Чукотки принял крещение и получил имя Николая Дауркина. Он стал известным исследователем Чукотского полуострова и его окрестностей, пользуясь покровительством своего рода, выполнял функции русского дипломата и переводчика на Чукотке.

Интерьер чукотского жилища. Автор: Реймонд Ли Ньюкомб (из коллекции Банка пресноводных и морских изображений в Университете Вашингтона)

Продвигаясь в постоянных мелких стычках с мобильными отрядами чукчей по пустым заснеженным берегам, экспедиция прошла за четыре месяца залив Креста и Мечиганский залив, вышла к Колючинской губе. К июню, когда на Чукотке, по сути, только начинается настоящая весна, были съедены все обеспечивавшие ее мясом пять тысяч оленей. За время перехода по зимней тундре от голода умерло 50 солдат и казаков. Аборигенам было привычно есть сырую оленину, которую не могли есть русские, а зимой найти топливо для приготовления пищи и обогрева на приполярном побережье было очень трудно. Возвращаться в Анадырский острог было решено тем же путем, что и в 1731 г. Для этого вперед Павлуцкий послал самую боеспособную часть отряда; пока высланные не пригнали оленье стадо еще в пять тысяч голов, экспедиция простояла на месте, добывая пропитание охотой на диких оленей.

Когда возвращавшаяся экспедиция вновь подошла к мысу Сердце-Камень, наконец, произошло крупное сражение с чукотским войском. Было убито 88 чукчей, захвачено 4620 оленей. 28 сентября экспедиция вернулась в Анадырский острог.

В походе Павлуцкого 1744 г. были добыты ценные географические сведения о земле чукчей, но в военном отношении он оказался еще менее успешным, чем поход 1731 г.: казаки и солдаты не могли осуществлять быстрые маневры в заснеженном или заболоченном тундровом бездорожье, тогда как чукчи, прекрасно знавшие местность, легко переезжали с одного места на другое на собачьих или оленьих упряжках. Экспедиция разоряла одни чукотские общины, но в это время другие объединялись для похода и вновь совершали нападения на ясачных коряков и юкагиров, а всю Чукотку русские были не в состоянии обойти за один раз. Это грозило очередным выходом коряков и юкагиров, которых фактически грабили с двух сторон, из покорности. О том, чтобы получать ясак с чукчей, вообще на практике речи идти не могло: они просто уходили от малоподвижных в тундре русских отрядов в другие места.

В России же шла эпоха дворцовых переворотов; занятые интригами в борьбе за власть высшие государственные сановники плохо следили за внутренним положением дел в империи. Процветало казнокрадство. Тем более без внимания оставались отдаленнейшие российские форпосты, куда даже правительственные письма шли годами. К концу второго похода Павлуцкого служивые люди в Анадырском остроге два года не получали жалованья, не обеспечивались продовольствием, и вынуждены были, как во время экспедиции, добывать пищу охотой. Сам Д. Павлуцкий, набравшийся за долгие годы службы в диких приполярных землях опыта и дальновидности, в своих отчетах давал пессимистическую оценку перспективам дальнейшим попыткам приведения чукчей к покорности. Он сообщал, что земля их бедна пушниной, то есть, ясак с них просто нечем взять. Указывал он и на то, что даже испытанная в других землях система заложничества на Чукотке не приносит результатов: родственники захваченных в плен чукчей все равно не желали покоряться и платить ясак, чем бы это ни грозило их находившимся в остроге близким. Однако амбициозные сановники в Петербурге вовсе не собирались отказываться от земли, на которой уже был водружен российский флаг. В ответ на сообщение Павлуцкого о бедности чукотской земли пушниной Сенат постановил брать с чукчей ясак моржовой костью.

18 марта 1746 г. новая экспедиция, сформированная Д. Павлуцким, снова под командованием самого майора выступила из Анадырского острога к верховьям Анадыри. Перейдя Илирнейский кряж, отряд вышел к Чаунской губе, откуда проследовал к Шелагскому мысу. От Шелагского мыса экспедиция прошла еще несколько на восток и повернула назад. Новые земли, обследованные ею, в том числе более полутора тысяч километров береговой линии Чукотского полуострова и остров Айон, были нанесены на карту географом Я. Линденау и геодезистом Г. Переваловым. Однако военно-политических успехов этот поход опять не принес. Чукчи снова уклонялись от прямого сражения и при приближении отряда «Якуннина» быстро складывали яранги, запрягали оленей и собак и уходили в глубь своей суровой земли.

Окрестности Анадыря (снимок NASA)

Положение гарнизона Анадырского острога все больше ухудшалось. Жалованья и продовольствия из Сибирской губернии на Анадырь, протекавшую за тысячами километров дикой тайги от главного опорного пункта российской колонизации Дальнего Востока — Якутска, так и не поступало. Павлуцкий в своих донесениях отмечал, что казаки и солдаты имеют уже весьма жалкий вид от недоедания. Тем не менее, в 1747 г. в острог пришло новое указание Сената, требующее немедленного приведения «немирных чукчей» к покорности вооруженной рукой.