Русский язык в зеркале языковой игры - [6]

Именно по этому типу строится большинство языковых шуток Вот несколько примеров.

(1) Истинный джентльмен всегда поправит галстук, если мимо канавы проходит женщина.

(2) «Прекрасная Галатея! Говорят, что она красит свои волосы в черный цвет?» — «О, нет: ее волосы были уже черны, когда она их купила» (Г. Лессинг).

(3) [Разговор о приеме на работу]:

— Скажите, но ваш протеже человек способный?

— О да, господин директор! На всё.

2) Комический шок. Здесь отношения между частями прямо противоположны описанным выше: явление внешне удивительное оказывается естественным и понятным. Мы, например, наблюдаем человека, нелепо размахивающего руками, а потом видим, что это дирижер.

Образцом языковой шутки с этим механизмом являются контаминации — «склеивание» двух единиц, например, слов (теоретики комического, особенно

3. Фрейд, высоко ценят контаминации за экономность и богатство содержания):

выдвиженщина [из: выдвиженец + женщина] (И. Ильф);

собакалипсис [из: собака + апокалипсис] (А. Вознесенский);

дегенерал [из: дегенерат + генерал] (польская шутка).

Сторонники концепции «комического шока» (например, К. Грос, К. Мелинар) отмечают, что в шутках такого типа процесс проходит три фазы: а) растерянность, дезориентированность в связи с новизной, необычностью комического объекта (фаза «шока»); б) фаза «озарения»; в) фаза комической радости, вызванная освобождением от нервного напряжения (см. [Buttler 1968:25—27]).

Комический шок может быть вызван не только необычностью формы, как это имеет место в случае контаминаций (типа дегенерал, олимпъянство), но и необычностью, неожиданностью смысловой. Вот несколько подобных примеров:

(1) Ноздрев был в некотором отношении исторический человек. Ни на одном собрании,, где он был, не обходилось без истории (Н. Гоголь, Мертвые души, т. 1, IV).

(2) Женщины подобны диссертациям, они нуждаются в защите (Эмиль Кроткий, Отрывки из ненаписанного).

Вполне естественно, что эта смысловая необычность с развитием науки и техники в ряде случаев перестает быть необычностью, и шутка, ее эксплуатирующая, полностью утрачивает комический эффект. Так, современные часы указывают не только часы, минуты, секунды, но и дни и месяцы, в связи с чем теряет эффект след, шутка JI. Кэрролла:

Шляпа достал из кармашка часы, озабоченно посмотрел на них, встряхнул, поднес к уху и опять встряхнул (...) «Какое сегодня число?» —обратился он к Алисе. Алиса посчитала в уме, подумала немного и сказала,: «Четвертое мая!» — «Врут на два дня»,—вздохнул Шляпа.

Современные часы могут врать и на два дня, и больше.

ю. Суммируя сказанное, можно сформулировать следующее определение комического.

Комическое —это такое отклонение от нормы, которое удовлетворяет двум следующим условиям: 1) приводит к возникновению двух содержательных планов (от исходной точки совершается внезапный переход к конечному результату, резко отличающемуся от этой исходной точки); 2) ни для кого в данный момент не опасно, а для воспринимающих шутку даже приятно, поскольку это отклонение вызывает в них, лишенных этого недостатка, чувство превосходства или же (в случае «интеллектуальных» шуток) довольство по поводу исправности их интеллекта.

Изложенное выше понимание сущности комического согласуется с представлениями большинства ученых и в полной мере приложимо к словесному юмору, занимающему важное место среди различных видов юмора (изобразительный, музыкальный и т. д.).

По своему отношению к объекту комическое весьма неоднородно, это, образно говоря, целая семья, состоящая из брата и двух сестер, резко различающихся по характеру. Брат (юмор) добродушно, иногда даже со стыдливой любовью подтрунивает над частным, второстепенным, сёстры же — ирония и сатир а — злые насмешницы, отрицающие общее, основное; при этом если в иронии обидный оттенок еще несколько скрыт, то сатира бескомпромиссно враждебна к объекту.

Отношение словесной шутки к этой «семейке» не совсем ясно. Каждая шутка имеет юмористическую, ироническую или сатирическую направленность, но в отличие от юмора и, в какой-то степени, от иронии и сатиры, которые в ряде случаев читаются между строк, как бы разлиты по всему тексту, иногда очень большому (ср., например, романы Диккенса), шутка сохраняет автономию в структуре произведения и может быть извлечена из него (см. [Buttler 1968]). Языковая шутка—это цельный текст ограниченного объема (или автономный элемент текста) с комическим содержанием.

Комизм «вольный» и «невольный». Установка на комическое

1. Необходимо сказать (на материале словесного юмора) еще об одном важном противопоставлении в сфере комического — противопоставлении комизма «вольного» и «невольного». Языковая игра — это некоторая языковая неправильность (или необычность) и, что очень важно, неправильность, осознаваемая говорящим (пишущим) и намеренно допускаемая. При этом слушающий (читающий) также должен понимать, что это «нарочно так сказано», иначе он оценит соответствующее выражение просто как неправильность или неточность. Только намеренная неправильность вызовет не досаду и недоумение, а желание поддержать игру и попытаться вскрыть глубинное намерение автора, эту игру предложившего.