Русский язык. Речевая агрессия и пути ее преодоления - [64]
Я ему поставлю… вот так… До первого напоминания… Поднимая глаза:
– Как ты мне надоел! Обращаясь к классному руководителю, с негодованием: – Он весь урок вот так себя ведет! У него рот не закрывается!.. Там какой-то механизм у него включен!
В разговор вступает еще один учитель, также сидящий на последней парте: – …Сейчас Я ему запишу! Понижая тон, с угрозой: – Иванов, ты учти, ты у меня получишь ТРИ «двойки»!
Учитель, ведущий урок (подхватывает, еще более воодушевляясь): – Посадила его сюда, понимаете – думала лучше будет!
Второй учитель: – Да!!! Потому что одну работу ты у Петрова списал, и две ты мне не сдал! Я тебе поставлю «два» в четверти! И будешь сам потом бегать за мной! Понял?!
Учитель, ведущий урок (подхватывает): – И я еще тебе добавлю свою по русскому. Раздражаясь и повышая тон (сбивчиво, «глотая» слова): – Со всех сторон – учителя! Он – ничего! Да что ж такое?!
XIII. Практикантка проводит свой первый урок русского языка в 5-м классе
Практикантка: – Упражнение сто тридцать четыре… Я хочу, чтобы к доске вышли два человека…
Реплики из класса (сразу три, четыре ученика):
– …Можно – я?.. – Я!. – Нет, я!
Практикантка: – Погодите, ребята! Давайте не все сразу. Давайте по одному. Ученику, не поднимавшему руку:
– Давай ты? Не хочешь?
Ученик (неуверенно): – Не-е…
Реплики из класса (усиление шума, общее повышение тона реплик): – …Я! – А какое упражнение?.. – Сто тридцать четыре! Дурак, что ли?!.
Практикантка (вызывает особо активного): – Ну, иди!
Реакции класса: – Ну, иди-иди! – Опять Виноградов! – У! Дурак! – Урод! – Вечно его вызывают, а меня никогда!
Практикантка: – Будьте любезны! Потише, пожалуйста! Господа, попрошу вас, потише!..
XIV. На перемене перед уроком риторики в 6-м классе
Сильный шум, учащиеся рассаживаются за парты. Один ученик демонстративно занял место другого и стал стучать ногами по полу, с целью привлечь к себе внимание.
Реакция «хозяина» парты: – Кончай гудеть / я сказал! (зло, раздраженно). Топот продолжается. – Ну все!!! (переходит на крик и пытается ударить одноклассника).
Одноклассник: – Чо ты?! (делает вид, что не понимает, почему его бьют и притворно пугается).
«Хозяин» парты: – Убирайся, ур-р-род!
Одноклассник: – Да пошел ты! (равнодушно отвечает, но место освобождает).
XV. Урок русского языка в 5-м классе
Во время урока учитель просит учащихся передать ему с последних парт домашнее задание.
Реакция одного из учеников: – А она не сде-елала, а она не сде-елала!
Девочка, о которой это говорится, молча пытается остановить дразнящего, толкая его в бок. Однако часть класса (3–5 человек) подхватывают: – Не сде-елала, не сде-елала! Ха-ха-ха!
Как только девочка перестает сопротивляться, смех и реплики тут же смолкают…
XVI. Урок русского языка в 5-м классе
Ученик потерял ручку, которая закатилась под парту, и пытается достать ее, вначале отвлекая сидящих впереди учеников просьбами и тычками в спину, а затем ползая под партой.
В классе назревает недовольство, которое вначале выражается в повышении фонового шума, отдельных возгласах междометного характера («У!»; «Ну!»). Наконец, не вылезая из-под парты, ученик обращается к учителю,
перебивая его: – А скажите, чтобы они отдали мне ручку!
В этот момент ручку замечает и поднимает другой ученик: – А чевой-то он взял у меня стержень! (ворчливо-недовольно)
Учитель (с раздражением обращаясь к первому ученику): – Жулин, что здесь такое происходит?!
Жулин: – А почему он у меня берет стержень?! (плаксиво-обидчиво, дрожащим голосом)
Ученик, поднявший стержень (оправдываясь и, одновременно, игриво): – А он тут кидается своими стерженьками!
Жулин (с раздражением и обидой): – Ты сам кидаешься!
Учитель (спокойно, но немного повышая тон): – Жулин, я жду! Ты меня отвлекаешь! Придется задержать вас на перемене в полном составе с Жулиным
За этим следует резкое нарастание фонового шума. Раздаются синхронные выкрики, поэтому расслышать их сложно, но суть сводится к следующему: одни пытаются повлиять на Жулина, другие выясняют, кто виноват, третьи возмущаются решением учителя. Жулин зачем-то продолжает шарить под партой.
В этом шуме можно различить отдельные реплики: – Блин, идиот что ли?! – Задерживаешь нас на перемене! – Да сядь ты, дуб-бина!
Учитель (спокойно-устало): – Жулин, о-о-очень долго…
Выкрики продолжаются, их агрессивность усиливается, как по интонации, так и по содержанию: – Да сядь ты!!! – Пальцем попишешь! (за этим следует злорадный нарочито громкий смех)
Учитель (так же спокойно, но не без иронии): – Стержень ты свой будешь искать на перемене. Обращаясь к классу: – Очень культурное поведение товарища на уроке! Смех в классе.
XVII. На том же уроке далее
Учитель дает классу самостоятельную работу, диктует задание. В середине объяснения раздается раздраженный выкрик одного из учащихся: – Мы же уже де-е-лали это!
Очень агрессивный выкрик другого ученика, моментально следующий за первым. – Ты чо-о-о!!!
Складывается впечатление, что ребенок только и ждал удобного повода выплеснуть негативные эмоции на подходящий объект.
Учитель (спокойно, но строго-назидательно): – Выкрики с места прекратили все…
Как защищаться от речевого нападения и держать словесный удар? Как противостоять хамству, клевете, манипулированию? Как управлять своей речью и поведением других людей в стрессовых и конфликтных ситуация? Как общаться с детьми-грубиянами и дерзкими подростками? Ответы на эти и многие другие вопросы о речевой агрессии вы найдете в предлагаемой книге.Издание адресовано самому широкому кругу читателей: от психологов, педагогов, журналистов, менеджеров и других специалистов, работающих с людьми, до всех желающих научиться приемам коммуникативной защиты, успешному общению и умению контролировать агрессию в речи.
Эротикурс – эротический дискурс в литературе и литературный курс эротики. Интимные переживания и чувственный опыт в русской словесности конца XIX – начала XX века и живописи разных эпох.Осознание собственного и познание чужого тела, искусство соблазнения и флирт, эротические фантазии и сны, особенности женской и мужской сексуальности, отношение к проституции и порнографии, однополые и полигамные отношения и… многое другое глазами писателей и художников.В формате pdf А4 сохранен издательский дизайн.
Эта книга о новейших книгоиздательских форматах и писательских технологиях, творческих экспериментах с внешней формой книг и стратегиях чтения в формате Web 2.0, библиотерапии и библиофобиях, способах книгоедства и книгоубийства, парактиритике и экспертократии, проблемах графомании, плагиата, книжного пиратства… Как строятся взаимоотношения писателей с издателями и читателями? Что такое партворки и книгли? Как связаны чтение, еда и деторождение? Какие мифы бытуют в современной литературной критике? Серьёзное полемическое и, одновременно, увлекательное исследование взаимосвязей современной книжной культуры и литературной среды с актуальными культурными процессами и тенденциями общественной жизни.
Сценарии спектаклей к православным праздникам.
О непослушании написано множество книг по психологии и педагогике. И что же? Дети всё равно продолжают изводить родителей, нервировать воспитателей, третировать сверстников. Попробуем призвать на помощь филологов, философов и писателей – и сообща противостоять маленьким врединам.Каковы наши представления о Ребёнке и Детстве? Какие книжные персонажи помогают детишкам упрямиться и проказничать? В каких литературных сюжетах отражаются основные стратегии воспитания? Как происхождение и значение слов помогают понять поведение детей и раскрывают секреты общения с ними? В предлагаемой книге вы найдёте ответы на эти вопросы, а также практические советы и действенные рекомендации.Издание адресовано самому широкому кругу читателей: мамам и папам, бабушкам и дедушкам, воспитателям и учителям; а также специалистам, занимающимся проблемами детства.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Обновленное и дополненное издание бестселлера, написанного авторитетным профессором Мичиганского университета, – живое и увлекательное введение в мир литературы с его символикой, темами и контекстами – дает ключ к более глубокому пониманию художественных произведений и позволяет сделать повседневное чтение более полезным и приятным. «Одно из центральных положений моей книги состоит в том, что существует некая всеобщая система образности, что сила образов и символов заключается в повторениях и переосмыслениях.
Андре Моруа – известный французский писатель, член Французской академии, классик французской литературы XX века. Его творческое наследие обширно и многогранно – психологические романы, новеллы, путевые очерки, исторические и литературоведческие сочинения и др. Но прежде всего Моруа – признанный мастер романизированных биографий Дюма, Бальзака, Виктора Гюго и др. И потому обращение писателя к жанру литературного портрета – своего рода мини-биографии, небольшому очерку о ком-либо из коллег по цеху, не было случайным.
Андре Моруа – известный французский писатель, член Французской академии, классик французской литературы XX века. Его творческое наследие обширно и многогранно – психологические романы, новеллы, путевые очерки, исторические и литературоведческие сочинения и др. Но прежде всего Моруа – признанный мастер романизированных биографий Дюма, Бальзака, Виктора Гюго и др. И потому обращение писателя к жанру литературного портрета – своего рода мини-биографии, небольшому очерку, посвященному тому или иному коллеге по цеху, – не было случайным.
Как литература обращается с еврейской традицией после долгого периода ассимиляции, Холокоста и официального (полу)запрета на еврейство при коммунизме? Процесс «переизобретения традиции» начинается в среде позднесоветского еврейского андерграунда 1960–1970‐х годов и продолжается, как показывает проза 2000–2010‐х, до настоящего момента. Он объясняется тем фактом, что еврейская литература создается для читателя «постгуманной» эпохи, когда знание о еврействе и иудаизме передается и принимается уже не от живых носителей традиции, но из книг, картин, фильмов, музеев и популярной культуры.
Что такое литература русской диаспоры, какой уникальный опыт запечатлен в текстах писателей разных волн эмиграции, и правомерно ли вообще говорить о диаспоре в век интернет-коммуникации? Авторы работ, собранных в этой книге, предлагают взгляд на диаспору как на особую культурную среду, конкурирующую с метрополией. Писатели русского рассеяния сознательно или неосознанно бросают вызов литературному канону и ключевым нарративам культуры XX века, обращаясь к маргинальным или табуированным в русской традиции темам.