Русский язык и культура речи - [52]
б) если незнакомый, малознакомый адресант избирает ты-общение, это может означать, что он или носитель просторечия, или нарочито демонстрирует фамильярность».
Таким образом, Н.И. Формановская[23] называет в своих работах несколько факторов, обусловливающих выбор альтернативного варианта ты-вы-форм обращения. Эти факторы в совокупности образуют сложный комплекс причинно-следственных зависимостей, предопределяющих в нашей речи появление этих форм:
1) степень знакомства собеседников (незнакомый, малознакомый, хорошо знакомый адресат);
2) официальность/неофициальность обстановки общения;
3) характер взаимоотношений коммуникантов (сдержанные, подчеркнуто вежливые, холодные, дружеские и т. д.);
4) равенство или неравенство (по возрасту, служебному положению, ролевой позиции общающихся)[24].
б) Местоимение «мы»
Местоимение 1-го лица множественного числа несет в себе широкий спектр таких прагматических оттенков[25]:
• торжественное «мы», используемое лицами королевского ранга; церемониальное архаическое «мы» царствующих особ. (знаменитое «Мы, Николай Второй…»);
• авторское и ораторское «мы», затушевывающее слишком резкое я и заменяющее его чем-то более общим, расплывчатым; существует два варианта использования авторского мы:
а) «объективизация» авторской позиции в публицистическом и художественном повествованиях (Мы побывали в некоторых из тех мест, которые стали притчей во языцех…; Чего мы только не придумываем в борьбе за квадратные метры в своих квартирах…);
б) «формула скромности» автора, или общепринятый стандарт самовыражения в научной речи, который позволяет «укрыть» себя среди других ученых, на авторитет которых ссылается автор;
в) преподаватель, читающий лекцию, использует мы как средство диалогизации, включая слушателей в процесс рассуждения;
• представительское ритуальное «мы»: Мы рады приветствовать вас…; Мы хотели бы представить продукцию… ;
• «участливая совокупность» в разговорной речи, предполагающая наличие экспрессивно-позитивного, одобрительного отношения говорящего к адресату. Классический пример – мы, употребляемое врачами для выражения милосердия, сочувствия больному: Как мы себя чувствуем? Такое выражение мнимого соучастия стало своеобразной формулой, грамматической идиомой в речи представителей социально-активных профессий (официантов, милиционеров, следователей, продавцов и пр.), которые в силу специфики своего труда должны постоянно апеллировать к адресату с вопросами, предложениями, побуждениями:
Официантка, подойдя к Андрею, спросила ласково, по-свойски:
– Ну, что мы заказываем? (А. Авдеенко. «Над Тиссой»).
Оттенки снисходительности, иронии или фамильярности, сопровождающие в некоторых случаях обращение к адресату с помощью мы, могут стать преобладающими и могут варьировать от одобрительных до ироничных и даже резко отрицательных. Например, А. Галич, рассказывая о враче, спасшем ему жизнь, противопоставляет серьезную, почти пессимистическую речь своего доктора оптимистическому «мы-обобщению», создавая тем самым эффект обратного, негативного восприятия «докторского мы»:
«– …плохо дело, голубчик, – чрезвычайно спокойно, как-то даже уютно сказала Анна Ивановна, – очень плохо дело!..
Как ни странно, эти ее слова ничуть не взволновали меня.
Анна Ивановна вообще не принадлежала к породе тех врачей-оптимистов, которые, входя в палату, игриво тычут больного пальцем в живот и спрашивают:
– Ну-с, как поживает наш рачок?!
Напротив, еще много дней после первой, а потом и после второй операции Анна Ивановна, осматривая меня или делая мне перевязку, будет сокрушенно покачивать головой и повторять свое: «Плохо дело, очень плохо дело!» (А. Галич «Я вернусь…»).
в) Местоимения 3-го лица (он, она, оно, они)
П.В. Веселов в книге «Аксиомы делового письма» говорит о том, что «официальный речевой этикет предусматривает умение пользоваться местоимением он. Это местоимение, будучи универсальным обозначением для лиц и предметов, сохраняет в себе также и указательное значение. Оно может, таким образом, стать средством обезличивания и фамильярности, поэтому следует соблюдать особую осторожность при пользовании им в служебных документах». Это замечание справедливо не только для служебных документов. Использование местоимения 3-го лица он/она – своеобразное отражение позиций говорящего, отстранение его от активной роли в речевом акте, от позиции говорящего, причем отстранение столь значительное, что в нем разграничение лица и предмета в речевом акте становится неразличимым. Более того, такое поведение говорящего может быть расценено как демонстрация превосходства и даже как намеренное создание коммуникативного дискомфорта для воспринимающего его речь лица. Кроме того, может возникнуть двусмысленность толкования высказывания: Профессор попросил аспиранта прочитать его доклад.
Существует также неопределенно-личное употребление форм 3-го лица множественного числа – обороты типа Вам говорят!.. Кому говорят!.. Их использование снижает степень вежливости и, наоборот, повышает степень категоричности и официальности: говорящий отождествляет себя с группой власть предержащих, тех, кто имеет право указывать, авторитетных членов общества.
