«Русский вопрос» в 1917 — начале 1920 г.: Советская Россия и великие державы - [137]

Настойчивые призывы Москвы к миру, успехи Красной армии наряду с осознанием лидерами ведущих европейских стран необходимости нормализовать торгово-экономические отношения с Советской Россией начали давать результаты. Так, 16 января 1920 г. Верховный Совет Антанты принял резолюцию, согласно которой отныне разрешался обмен товарами между Россией, союзными и нейтральными странами, тем самым фактически отменялась экономическая блокада. Правда, в резолюции содержалась оговорка, что общая политическая линия стран Антанты остается неизменной[768]. Завязать торговые отношения собирались с русским народом, минуя советское правительство, то есть попытаться торговать только с частными кооперативами. Руководители РСФСР позитивно восприняли шаг западных стран в сторону налаживания экономических связей с Новой Россией. В частности, Ленин назвал решение стран Антанты «крупным фактом международного значения», означавшим, что Россия оказалась «в сфере всемирных межгосударственных отношений»[769]. Заявление это было излишне оптимистичным. Только после разгрома армии Врангеля и ликвидации Южного фронта в конце ноября 1920 г. Ленин смог сказать, что страна вступила в новую полосу, когда существование Советской республики в сети капиталистических государств отвоевано, и во главу угла ставится хозяйственный фронт, чтобы решать созидательные задачи социалистической революции, строить новые экономические отношения. По признанию Ленина, переход здесь был «чрезвычайно резкий и трудный, — требующий иных приемов, иного распределения использования сил, иного устремления внимания, психологии и т. д.»[770].

Ллойд Джордж, призывавший в феврале 1920 г. установить торговые отношения с Советской Россией, выразил надежду, что если силой привести в чувство Россию не сумели, возможно, удастся сделать это путем торговли. (Ведущие европейские державы уже к весне 1921 г. установили торговые отношения с Советской Россией.) Принятие такого решения повлекло за собой и иные соглашения. В частности, 12 февраля 1920 г. было принято Соглашение между Правительством Великобритании и Правительством РСФСР об обмене пленными. Оно имело определенное политическое значение, так как впервые устанавливало официальные контакты Советской России с одной из ведущих капиталистических держав. В дальнейшем соглашения об обмене пленными были заключены с Германией, Францией, Бельгией, Италией и Венгрией на более широкой политической основе, поскольку в некоторые из них были включены такие положения, как невмешательство во внутренние дела и др.[771] За соглашениями последовало и дипломатическое признание.

В 1920 г. советское правительство предприняло попытку наступления в западном направлении: войну с Польшей оно вело в значительной степени как войну революционную. Однако революционной войны польского пролетариата против собственного правительства не произошло; национальный фактор перевесил фактор интернационально-классовый. Это была борьба за определение западных границ Советской России, но вместе с тем, что, по-видимому, важнее, решался и вопрос о том, будет ли с помощью Польши в качестве буфера изолирована русская революция или с советизацией Польши и наступлением Красной армии ареал ее распространения достигнет Германии. Между тем, как считает Ю. Г. Фельштинский, Ленин рассматривал эту войну не с точки зрения мировой революции, а с точки зрения конкуренции с Германией: «По крайней мере, сначала он стремится отрезать Германию от Данцига, а затем заключает мир, по которому уступает территории, граничащие с Восточной Пруссией (и так создает буферное пространство, лишая Советскую Россию и Германию общей границы). Для сторонников мировой революции такая территориальная уступка означала невозможность наступления непосредственно на Германию с целью экспорта революции. Ленина, наоборот, отсутствие общей границы страховало от непосредственного военного столкновения двух государств»[772]. Как известно, в начале 1920 г. советские руководители заняли позицию территориальных уступок Польше в обмен на мирный договор. Совнарком выступил за возобновление советско-польских переговоров[773], предложив, по словам Ленина, полякам «всю Белоруссию и порядочный кусок Украины»[774]. Но Польша эти предложения отвергла. Впоследствии польский дипломат генерал Т. Махальский писал о заключенном в марте 1921 г. в Риге мирном договоре, что «как выяснилось, война собственно не была нужна, перед киевским походом мы имели возможность получить лучшую границу без боев… Если бы приняли в 1919 г. предложение Ленина, то имели бы не только значительно более благоприятную для нас границу на востоке, но, что важнее, отменить эту границу в Ялте было бы для Сталина трудно»[775].

В апреле 1920 г. советское правительство приняло решение о подготовке к активным военным действиям, расценивая его как противодействие необоснованным притязаниям Польши на ряд исконно российских земель. Позднее, с середины июля 1920 г., когда Красная армия добилась значительных успехов на фронте, а британская дипломатия предложила России условия мира, произошел поворот к идее установления советской власти в нескольких странах