«Русский вопрос» в 1917 — начале 1920 г.: Советская Россия и великие державы - [131]
В докладе французского генерального штаба А. Мильерану, сменившему в январе 1920 г. на посту премьер-министра Франции Ж. Клемансо, содержалось красноречивое признание, что Красная армия не такая, как все, и весь боевой опыт на Востоке не давал французам нужных познаний для понимания событий этой «странной антибольшевистской войны»[744]. Что касается Запада, то после изучения ситуации на фронтах российской Гражданской войны французские военные аналитики сообщали, что необходимы срочные меры: с одной стороны, следовало упорно работать над усилением польской армии и Врангеля и всеми средствами препятствовать созданию Красной армии; не отзывать французских офицеров из Польши и не прекращать доставку туда снаряжения и обмундирования. С другой стороны, следовало с помощью умелой пропаганды «заручиться верностью нескольких предводителей шаек, оперирующих вокруг Врангеля». Необходимо было усилить межсоюзнический контроль в Балтийском море, в Восточной Пруссии и в «германо-большевистском соединительном знаке» — Литве[745].
Позднее, в ноябре 1922 г., М. М. Литвинов писал, что интервенцию в России и дальнейшие враждебные действия против нее французское правительство оправдывало и оправдывает тем, что оно фактически защищает интересы русского народа против советского правительства. В ноябре 1919 г. западная пресса отмечала, что сохранением своей власти большевики обязаны реакционности Колчака и Деникина, притеснению последним украинцев, взаимному раздору Прибалтийских государств, наступлению германцев на латышей и т. д. Большевики сумели воспользоваться разногласиями между великими державами и предотвратить общее наступление против них, в этом-то им и помогла реакционность белых. Большевики смогли объяснить народу, какая ситуация возникла бы в России, в случае победы Белого движения. Пресса сообщала и о получении Советской Россией помощи от Германии. Так, 8 ноября 1919 г. финская газета Helsingin Sanomat напечатала перехваченную телеграмму Ленина П. Р. Вермонту-Авалову: «Сердечное спасибо вам и генералу фон дер Гольцу за доставленную вами помощь моей Красной армии в длительной войне с контрреволюционерами. Весь рабочий мир может засвидетельствовать, что вы оба являетесь теми героями, которые спасли Петроград».
К середине ноября из Парижа была получена информация, что великие державы решили «русский вопрос» оставить на усмотрение Лиги Наций; над теми регионами России, на которые не распространялась власть большевиков, предполагалось установить протекторат великих держав.
Тяготы Гражданской войны, напряженность отношений с западными державами в ходе их военного вмешательства во внутриполитическую борьбу в Советской России, попытки организовать ее экономическую блокаду увеличивали заинтересованность большевиков в развитии торговых отношений с Германией. В силу своего поражения в войне и тяжелых условий мирного договора торговля с Германией должна была занять особое место во внешнеполитических расчетах советского руководства. Не говоря уже о том, что «альфой и омегой советской внешней политики была ставка на разжигание противоречий между другими державами»[746]. Однако все попытки Советской России после разрыва отношений с Германией наладить конструктивный диалог не имели успеха. Ситуация изменилась лишь в середине 1920 г. во время советско-польской войны, когда Германия сделала ставку на Россию как на силу, противостоящую Антанте и способную облегчить ее положение. Но осложненный результатами советско-польской войны и пропагандистской деятельностью большевистских эмиссаров в Германии советско-германский диалог в торгово-экономической сфере оставался практически на нуле и осенью 1920 г.
«Неразгаданная» позиция Англии в «русском вопросе»
8 ноября 1919 г. на банкете в Гильд Холле в речи лорда мэра Лондона прозвучала надежда на то, что Лига Наций станет средством к достижению длительного мира. Ллойд Джордж в своем выступлении заявил, что окончилось время страшной угрозы, которая в продолжении полустолетия набрасывала тень на Европу, но все еще остаются известные опасности. Требует решения ряд вопросов, в первую очередь — Адриатический: несмотря на все затруднения, справедливое решение по отношению к интересам союзников итальянцев будет найдено, но следует быть справедливыми и к тем народам, которые освободились из-под австрийского ига, чтобы встать на сторону союзников, прежде всего, к итальянцам, сказал Ллойд Джордж. В турецком вопросе у союзников было единство мнений: проливы Черного моря должны быть свободны для всех народов и контроль над ними не мог быть более предоставлен державе, которая обманула возложенное на нее доверие и по приказанию Пруссии закрыла проливы для союзников. (Следует отметить, что в то время Великобритания использовала проливы в своих стратегических целях, установив их блокаду.)
