Русский каганат. Без хазар и норманнов - [18]
Черное море традиционно считалось «заливом», отходящим от восточной части Средиземного моря. Географы, связанные с Анонимной запиской, имели весьма слабое представление о Черном море, зная лишь наиболее восточную его часть. Показательны данные Ибн Русте: в разделе о мадьярах (то есть протовенграх) он рассказывает о прилегающем к их территории Румском море, в которое впадают две реки, одна из которых больше Джайхуна (Амударьи. – Е. Г.). В остальном ученые этой школы пересказывали сведения, известные еще Птолемею и заимствованные у Баттани: там упоминается река Танаис (так назывался Дон в античных источниках).
Первым из арабских географов, показавшим подробное знание берегов Черного моря, был ал-Масуди, основным источником для которого были не книжные традиции, а современные сведения, собранные им в беседах с торговцами и путешественниками. При описании в законченной им перед смертью «Книге предупреждения и пересмотра» (956 г.) также известного ему моря Майутис или Хазарского Масуди рассказывает о городах Крыма и Приазовья, а также племенах, населяющих Северное и Западное Причерноморье[35]. Хазарским Масуди называет Азовское море, так как северо-восточный Крым и Керченский пролив были в то время под контролем хазар. Бахр Нитас ал-Масуди называл Русским. Из рек, впадающих в Понт, Масуди знает Дон (Танаис) и Дунай, не упоминая о Днепре. Интересно, что в более раннем труде «Золотые копи и россыпи самоцветов» (ок. 947/948 гг.) энциклопедист полемизирует с автором IX в. ал-Йакуби, называвшим Понт морем хазар, подчеркивая, что в его время морем хазар называется Каспий, а Понт – это море русов и ал-б.р г.з[36]. Море Майутис он называет началом Константинопольского пролива. Таким образом, Черное и Азовское моря в IX–X вв. также не входили в сферу основных торговых интересов Арабского Халифата, чем и объясняются весьма скудные и размытые сведения о Северном Причерноморье в большинстве сочинений того периода. Наиболее ясное представление географы имели о северо-восточной части этого региона. Из рек, впадающих в Черное море, большинству авторов был известен лишь птолемеевский Танаис, возможно – Кубань (если «две реки» у Ибн Русте – это низовья Дона и Кубань), у ал-Масуди добавляется Дунай. Важно, что Днепр появляется в арабо-персидских источниках (в форме Данабрис) только в XII в., т. е. арабам X–XI вв. не был известен даже появившийся в кон. IX в. Днепровско-Черноморский путь («из Варяг в Греки»), соответственно, и народы, обитающие на нем.
Что касается фрагмента, вышедшего, по предположению Д. Е. Мишина, из-под пера Джайхани, то бросается в глаза его компилятивный характер, о чем его автор прямо предупредил читателя во вступлении: «Ал-Джайхани и другие знатоки расположения и протяженности морей рассказали…». На это же указывает и соединение бахр Варанк Бируни с сюжетом ранней арабской географии о море Майутис, от которого этому заливу Окружающего моря достались и размеры в 300 на 100 миль[37], а также представление о крайне северном его расположении, восходящие к античной географии.
О позднем происхождении этого текста свидетельствует и то, что его автору, упоминая море Джурджана, приходится пояснять, что это море Дербенда, а также что «морем Джурджана его называли в старину, а теперь называют морем Абаскуна и морем хазар». Тот же Масуди в сер. X в. называл Каспий «морем аль-Баб ва-ль-Абваб и хазар и Джурджан» без каких-либо пояснений.
Итак, о западном конце Волжской магистрали – восточной части Балтийского моря – в мусульманской географии стало известно лишь в XI в., и пока нет оснований полагать, что о нем упоминал кто-либо ранее среднеазиатского энциклопедиста ал-Бируни.
О нападении «русов-норманнов» на Севилью в 844 г.
Арабский автор 2-й пол. IX в. Йа‘куби (ум. 284/897) в своей «Книге стран» (Китаб ал-Булдан, ок. 278/891) сообщил о нападении маджусов, которых называют русами, на Ишбилию (Севилью) в 229/844 г[38]. До сих пор этот источник остаеся одним из главных аргументов в пользу скандинавского происхождения русов. И действительно, Йа‘куби пишет прямым текстом (маджусами в то время называли, как правило, викингов, а что на Севилью тогда напали именно они – исторический факт):
Западнее города, который называют Джазира[39], [есть] город, называемый Севилья, на берегу большой реки. И в эту реку Кордовы вошли маждусы, которых называют русами, в году 229/843–844, и грабили, и жгли, и убивали… Это – Андалусия на западе, на море, которое начинается в море хазар[40].
Ключ к этому, на первый взгляд, абсолютно ясному сообщению дает последнее предложение, а также сопоставление с другими источниками как о тех же событиях, так и о совсем отдаленных.
В сочинении «Золотые копи и россыпи самоцветов» великого арабского мыслителя-энциклопедиста Абу-л-Хасана ‘Али ибн аль-Хусейна ал-Мас‘уди (893 или 896, Багдад, – 956, Каир) среди прочего есть два сюжета о морских походах русов: на Каспий после 300 г.х. и в ал-Андалус до 300 г.х. Они имеют аналогии только в мусульманской традиции, совершенно неизвестны другим источникам, включая древнерусское летописание, однако широко используются в исторической науке в контексте вопроса об этнической принадлежности элиты Древнерусского государства, а также его дипломатических отношений с Византией
