Русский голем - [106]

Как враг погромов, я в обоих случаях сказал слово против избиения евреев — в неделю мироносиц 1903 года и в Великий Пяток 1905 года; первое из них было пропечатано во всех газетах.

Но в обоих упомянутых случаях моей беседы с раввином я решительно отказался заявить о своем непризнании ритуальных убийств, совершаемых евреями, а напротив, выразил своему собеседнику убеждение в том, что эти убийства существуют, быть может, как принадлежность какой-нибудь одной фракции иудейской религии, быть может, как тайна высшего духовного правительства иудеев, но случаи ритуальных убийств несомненно бывали и за последнее время истории, и в древности».

Чижевский: Итак вы, Владыко, думаете, что этот обычай не имеет никакой мистической почвы?

Я не отрицаю и этого, но думаю, что энергия руководителей народа иудейского (может быть? тайных) поддерживается в деле ритуальных убийств именно такими практическими соображениями — охранять обособленность иудеев, хотя бы преступлением». (Журнал «Мирный труд» (Харьков), № 9 за 1913 год. Стоит добавить: именно в день праздника пурим в 1900 году было совершено покушение, известное как дело Блондеса.

41. «Дом рабби Лёва в Праге превратили в музей, а чердак, на котором лежат останки разбитого голема, никогда не отпирают, выполняя завет мастера. Силой легенды отчасти объясняется странная ситуация, сложившаяся в связи с этим домом во время нацистской оккупации Праги. По свидетельствам современников, нацисты разрушили все еврейские дома и синагоги в Праге, кроме дома рабби Лёва. Сам Адольф Гитлер отдал приказ сохранить его в неприкосновенности. Астрологи предупредили его, что, разрушив этот дом и выпустив на волю голема, он потерпит поражение. И самый безумный из всех безумных оккультистов смирился перед властью каббалы». [5].

42. Козлов Н. Плач по Иерусалиму. 1999.

Послесловие

Грешные останки многих поколений наших предков обратились в прах земной. В том числе — тела высокоумных интеллигентов, считавших себя «солью земли». От такой гордыни почва превращается в бесплодный солончак. Она не годится д ля виноградника Божиего. Разве что какой-нибудь горшечник пощупает эту глину. Перетрет опытными пальцами — годится. Грех-то — податливый, вязкий. Из наследственного преклонения перед Западом, колдовского отречения от своего рода-племени, бесконечного блуждания по диавольской пустыне фантазии, подражания демоническому протесту, половых расстройств — и слепили русского Голема. Так вот что это был за гончар!

Одушевленный носящимися в «ноосфере» духами, Голем устремляется вперед. Движется в будущее, которого у него нет. Глиняный болван сотрясает эфир словами, не достигающими неба. Он строит прогнозы, но не понимает: грядущее созидается только через чистую молитву.

В поисках пути Голем порой начинает метаться. Ведь его сумеречный путь освещает наука — убогий светильник ветхого человека. Так что же, Солнца Правды не нужно, а идти к светлому завтра можно и при луне?! Даже голем иногда начинает сомневаться в этом.

Ведомо ли антропоиду о страшных жертвоприношениях, которые творятся под его охраной? Известно ли, что произошло с тех пор, когда легионеры императора Тита вынесли из храма золотую менору, другие святыни и прекратили жертвоприношения? а ведь именно после этого духовная деградация иудеев привела к жертвам другим, страшным! Происходят ли ритуальные кровопускания сегодня? Впрочем, разве они нужны в прежней форме, если в России на поток поставлены аборты? Убийство «клипотов» идет полным ходом.

Как же нам относиться к русскому Голему?

Наша брань не против плоти и крови. Наша битва против сил бесплотных. Страшно, когда люди становятся одержимыми злобной силой. Призывают ее в себя, учат это делать других. Каббалистические «ключи Соломона» для отмычки души и предназначаются. Впрочем, некоторым ключей не надо — они открыты злу, так как над ними довлеет двухтысячелетнее проклятие. Смраден талмудизм, привнесенный ими в литературу и искусство. Убого их подражательное, хромоногое ковыляние по дорогам европейской культуры.

Все это вызывает отвращение. Но есть и чувства горечи, обиды. Они возникают, когда жертвами обмана падают потомки православных христиан, наиболее дорогие души, крупнейшие таланты. Враг уготовил им самые сильные искушения, самые тонкие подвохи, самые незаметные ловушки… Хотя для человека, знакомого со святоотеческой традицией и даже просто с православной литературой, ничего нового здесь нет. В том-то и беда: превозносили Вольтера и иронизировали над Шишковым, восторгались Сведенборгом и понятия не имели о Григории Паламе, восхищались Ницше и не знали Леонтьева, сходили с ума по Беме и не читали Паисия Величковского… Хотели стать людьми «шестой расы», сверхчеловеками, тянулись к топору Раскольникова и не заметили: герою Достоевского ведь диавол убить-то подсказал! Потом он Сонечке сам признался. Федора Михайловича надо было читать внимательнее и с большим доверием, чем западных мистиков.

Жалко заблудших. Тяжелы золототесненные тома, состоящие из словесной плоти. Но как взвешены души авторов? Не найдены ли легкими? Как оценено, что искусили миллионы «малых сих»? Но ведь и милосердие Господне необозримо. Наверное, сочтено на небе каждое сердечное слово, каждый светлый образ. Может быть, многие творцы все же избежали инфернального «Парнаса»? Одному Богу известно. Мы же знаем другое: брань продолжается, и прежнее диавольское лукавство продолжает вползать в сердца. Все новые визионеры вылавливают подсказки из «космоса», из «семиотического поля». Все новые «авторские договоры» подписываются кровью. Дьяволиада мировой культуры продолжается.