Русский феномен - [61]

В своем первоначальном виде «русская идея» не заключала в себе национализма, не призывала к обособлению России от Европы и изоляционизму. Величие русских эта идея связывала с преодолением ими своего национального эгоизма во имя сплочения и спасения всех христианских народов. В этом состоит смысл известного определения «идеи нации», данного Владимиром Соловьевым, согласно которому она есть не то, что «сама думает о себе во времени, но что Бог думает о ней в вечности». В этом представлении Россия уже сложилась как мощное национально-государственное образование и поэтому не нуждается ни в какой идее. «Русская идея» стала отражением стоящей перед Россией религиозной и нравственной задачи, смысл которой в том, чтобы жить в соответствии со своим национальным интересом и составляющими суть христианства моральными нормами и принципами.

Она является осознанием Россией своей ответственности перед Богом, необходимости быть национальным и христианским государством.

«Меня будет интересовать не столько вопрос о том, чем эмпирически была Россия, сколько вопрос о том, что замыслил Творец о России, умопостигаемый образ русского народа, его идея».

Николай Александрович Бердяев, (в своей книге «Русская идея»)

Как любая другая идея, она претендовала на то, чтобы быть идеей русского и остальных христианских народов. В отличие от укорененной в разуме европейской идеи, истоком «русской» является православная вера.

По мнению Флоровского, за противоположностью России и Европы славянофилы видели не этническую, расовую или национальную несовместимость, а антитезу «принуждающей власти и творческой свободы» и еще глубже — антитезу «разума и любви».

В таком раскладе приходится жертвовать либо порядком, либо свободой. Европа не сводится к традиции античного рационализма, но включает в себя духовную традицию, идущую от первых христиан. Ранние славянофилы ценили Европу не за то, за что это делали западники. У каждого из них были свои представления о Европе. «Русская идея» была ответом на вопрос о том, чем должна руководствоваться любая нация, желающая жить по разуму и по совести. Если Европу вдохновляла идущая от Первого Рима, понимаемая как объединение народов мира системой «всеобщего законодательства» с ее равными для всех правами и обязанностями идея универсальной цивилизации, то «русская идея» предлагала положить в основу человеческого общежития принципы христианской морали. Несомый ею общественный идеал воспроизводил не гражданские структуры античной демократии, а изначальные формы, связующей всех узами братской любви, христианской «духовной общины». Идущая из раннего христианства идея моральной ответственности каждого не только за себя, но и за других легла в основу «русской идеи». Подобная идеология не позволяет человеку быть счастливым в несовершенном мире.

«Славянофилы хорошо чувствовали и сознавали общее коренное зло русской жизни, которым держались и рабовладельческие насилия, и бюрократические неправды, и многое другое, — именно зло всеобщего бесправия вследствие слабого понятия о чести и достоинстве человеческой личности. Этому злу они должны были противопоставлять и противопоставляли принцип человеческих прав, безусловного нравственного значения самостоятельной личности — принцип христианский и общечеловеческий по существу, а по историческому развитию преимущественно западный европейский и ни с какими особенными “русскими началами” не связанный».

Соловьев Владимир Сергеевич, русский религиозный мыслитель, мистик, поэт, публицист, литературный критик, почетный академик Императорской академии наук по разряду изящной словесности, стоявший у истоков русского «духовного возрождения» начала XX века

Целью христианина является спасение души от горя и страданий. В русском православном понимании, если не спасутся все, то не спасется и один. Когда каждый только за себя, невозможно спастись в одиночку. Спасение каждого зависит от спасения всех. Этика православия строится на идее справедливости — каждому по делам его, а также на любви и милосердии ко всем «униженным и оскорбленным».

В таком понимании «русская идея» была продолжением «римской», но на свой лад. Обе идеи являются вариациями темы универсального устроения человеческой жизни, но по-разному трактуют начало, которое должно стать его основой. «Римская идея» делала ставку на формально-правовое устроение гражданской и частной жизни, «русская идея» апеллировала к духовному соборному единению людей в лоне возлагающей на каждого личную ответственность за судьбу всех христианской Церкви. В отличие от формально-правовой идеи Запада «русская идея» является духовно спасающей и нравственно возвышающей. Она отстаивает верховенство сердца над рассудком, правды над истиной, сострадания над справедливостью, соборности над гражданским обществом, духовного подвижничества над прагматикой. Противником «русской идеи» является утилитаристская мораль с ее принципом частной пользы, индивидуальный и национальный эгоизм, приносящий в жертву своим интересами интересы других. Основанием для такой универсальности является сверхличная божественная мудрость, открывающаяся человеку в личном опыте его религиозной веры, в данном ему свыше откровении, а не абстрактный и безличный разум с его формальными предписаниями.