Русский Афон 1878–1914 гг. Очерки церковно-политической истории - [32]

Кохманский подробно излагает в этой связи историю келлии Воздвижения Креста, купленной в 1897 г. у Каракальского монастыря. Уплатив 300 лир за составление омологии, ее настоятель, иеросхимонах Пантелеймон через некоторое время счел ее условия стеснительными для себя и уплатил новую сумму за составление нового договора. Вскоре греки пожалели об ее выдаче, и это послужило причиной большого конфликта, закончившегося в 1905 г. кровопролитным столкновением[246].

Раздражение против о. Пантелеймона со стороны патриархии усугублялось еще и тем обстоятельством, что в 1903 г. он приобрел вблизи Иерусалима Лавру Св. Харитона. Приобретение монастыря Св. Харитона поддерживалось русскими дипломатическими представителями, так как оно не только укрепляло русское влияние на Востоке, но и способствовало борьбе с католической пропагандой в Палестине. Покупка совершалась с согласия Иерусалимского патриарха Дамиана. Последнее обстоятельство вменялось в вину о. Пантелеймону, так как ставило его в зависимость сразу от двух престолов[247]. Благоприятный исход дела Крестовоздвиженской келлии Кохманский считал особенно важным: «Ввиду того, что разрешение данного дела в изложенном смысле могло бы иметь большое принципиальное значение вообще для престижа русских учреждений на Афоне и произвело бы соответствующее впечатление на Протат для будущих случаев раздоров между греческими монастырями и нашими келлиями, я счел долгом изложить в подробностях обстоятельства, в коих находится названная Крестовоздвиженская келлия, и позволяю себе ходатайствовать перед Вашим Высокопревосходительством о поддержании перед Св. Престолом справедливых прав этой русской обители, которая лично известна патриарху Иоакиму III за время его пребывания на Афоне в Милопотаме», — писал он послу[248].

В защиту келлиотов Кохманский выступил и при разговорах с епитропами Иверского монастыря. Он указывал им на несправедливое отношение к монахам келлий Положения пояса Богородицы и келлии Св. Петра и Онуфрия. Выдача задержанных денег из доходов от бессарабских имений могла осуществиться только после определенных уступок в пользу русских монахов. Поскольку епитропы ничего определенного не высказали, Кохманский «полагал бы, что в деле высылки монастырю денег будет полезным ожидать хотя бы некоторых осязательных доказательств в уступчивости в удовлетворении нужд русских келлий»[249].

В 1896 г. на Афоне было образовано «Братство русских обителей (келлий)». Целью его создания была прежде всего защита русских насельников от вмешательства греков в дела келлий. Предполагалась также организация школ и больниц для монахов, материальная взаимопомощь келлиотов. Создание братства было поддержано настоятелем посольской церкви в Константинополе архим. Ионой (Вуколовым). Сочувствуя этому объединению в целом, Кохманский не скрывает и трудностей, которые перед ним возникали. «Для успеха этого предприятия в будущем им необходим в качестве председателя авторитет, стоящий выше всех их по своему положению, и особенно важно было бы, чтобы организация эта была официально признана нашим правительством, так как пока братство имеет характер частного учреждения без обязательного устава, большинство отдельных самостоятельных монахов относятся к нему с недоверчивостью», — писал он[250].

Постепенно Братство приобретало все больший авторитет; оно пользовалось поддержкой императорского дома и частных благотворителей. Духовное ведомство, однако, относилось к нему с большим подозрением. В марте 1903 г. Братство обратилось в Синод с просьбой об упорядочении пересылки денежных пожертвований на Афон. Поскольку на Св. Горе были келлии с одинаковыми названиями, то в тех случаях, когда на пожертвовании не указывалось имя настоятеля, при получении денег возникали недоразумения. Совет Братства предлагал пересылать пожертвования не через российское консульство в Фессалонике, а непосредственно «в помянутое Братство через доверенного инока, проживающего в Петербурге, а Братство уже будет распределять пожертвования между обителями полюбовно». Целью этого обращения определенно было стремление совета Братства освободиться от опеки дипломатии и ускорить получение денег, а также получить возможность распоряжаться получаемыми деньгами по своему усмотрению. Ответ Синода был, как и можно было ожидать, отрицательным: денежная корреспонденция, поступающая на одноименные обители без указания имени настоятеля, согласно отношению консула в Фессалонике Н. А. Иларионова от 14 мая 1902 г., распределяется между ними поровну; кроме того, устав Братства не утвержден никакой властью в России и в числе его состоят неблагонадежные келлиоты, которым запрещено получать из России пожертвования. Эти обстоятельства побудили Синод оставить прошение келлиотов без последствий[251].

Высокую оценку нравственности келлиотов дает Кохманский в донесении от 8 мая 1907 г. Ему ни разу не приходилось слышать никаких нареканий на их образ жизни даже от греков, а по отзыву игумена Андреевского скита архим. Иосифа, поведение келлиотов с внешней стороны безупречно. Случаи пьяниц и стяжателей среди них составляют исключения