Русские тайны немецкого Висбадена - [32]

Уже в XII веке русская церковная архитектура обозначила своеобразие по сравнению с византийской. Никому не придёт в голову назвать католические церкви, находящиеся не в Италии, ватиканскими, хотя эти связи аналогичны. Для XIX века определение русской церкви как греческой было уже нелепостью, хотя инерционно иногда бытовало. В Висбадене оно просуществовало полтора века. Некоторые самоуверенные немецкие «знатоки» с пеной у рта пытались доказать мне, что русской церковной архитектуры не существует, она вся заимствована из Византии, из Греции. Живя в течение двух десятилетий каждое лето под Суздалем, изучая этот божественно прекрасный городок ради понимания русской истории и проведения экскурсий, я неплохо знакома с разными мнениями на сей счёт, и хорошо знаю, что русская сакральная архитектура, исходя из византийской, стала на путь самостоятельности и самобытности если не в XII веке, то в XIV уже наверняка. Это было время расцвета строительства церквей и иконописи. «Во главе нового художественного движения стал Андрей Рублёв – монах, сперва Троице-Сергиевой лавры, а потом Спасо-Андрониева монастыря. Дело, начатое Рублёвым, продолжил в XV веке художник Дионисий»39.

Наконец, к этому мнению прислушались, и в новых немецких текстах и объявлениях Елизаветинский храм зовётся Русской церковью.

До возникновения русской церкви временно герцогиня Елизавета покоилась в старинной церкви св. Маврикия (Mauritie).

Для русских, прибывающих в Висбаден в позапрошлом веке, в подавляющем большинстве верующих, наличие церкви было одним из главных притяжений. Их не смущало лёгкое нарушение церковных канонов итальянскими вкраплениями, например, скульптурными медальонами-портретами строителей и мастеров на нижнем поясе церковных внутренних стен церкви. Елизаветинский храм строился 7 лет, с 1848 по 1855 год. Освящёние было приурочено ко дню рождения Елизаветы 14/26 мая.

Торжественное богослужение началось утром накануне 25 мая. Впервые открылись царские врата, и три священника, каждый из которых оставил яркий след в жизни русской православной церкви, начали службу. Это были бывший духовник Елизаветы отец Иоанн Базаров, приехавший из Штутгарта, где служил в домовой церкви царской дочери Ольги Николаевны, вышедшей за кронпринца Карла Вюртембергского, став духовником царской дочери в Штутгарте; настоятель висбаденской церкви отец Иоанн Янышев, о котором мы ещё не раз вспомним; и протоиерей церкви русского посольства в Берлине отец Василий Полисадов, ставший позднее в Петербурге настоятелем Исаакиевского собора.

Освящение началось по канону с престола и алтаря. Совершили каждение, окропление святой водой. Отслужили литургию, настоятель Иоанн Янышев прочёл проповедь, раздав немецким посетителям её перевод. Прочувственную надгробную речь об Елизавете Михайловне на немецком языке произнёс Иоанн Базаров. В службе участвовали два церковных хора, один прибыл с Иоанном Базаровым из Штутгарта, другой был подготовлен Иоанном Янышевым из местных немцев, которых он обучал старославянскому языку и церковному пению. Позднее участие немецких певчих стало традицией многих русских церквей в Германии, в которых росло число принявших православие местных людей, которых пленила православная вера и красота ортодоксальной русской службы. Новый храм и песнопения вызывали всеобщее восхищение.

В надгробном слове не говорилось о погребённом вместе с герцогиней ребёнке, потому что его не успели окрестить. Освещение церкви и захоронение в мае 1855 года происходило в трудное время Крымской войны. Отца Елизаветы, великого князя Михаила Павловича два года как не было в живых, а мать, великая княгиня Елена Павловна находилась на службе в военном лазарете, которым она руководила, создав Крестовоздвиженскую общину сестёр милосердия. Она не могла в этот раз приехать в Висбаден. Не у кого было уточнить приведённый текст, в котором оказалась ошибка: Елизавета Михайловна родилась не в Петербурге, а в Москве.

В феврале 1855 года, всего 3 месяца назад, умер, простудившись, как было объявлено, Николай I. Россия проигрывала войну и оказалась перед лицом катастрофы. Александр II вынужден был заключить тяжёлый и невыгодный мир. Он отодвигал коронацию. Она состоялась через год, когда положение стабилизировалось.

Филипп Гофман построил русский храм, соблюдая главные каноны православных храмов и в то же время соединив их, по согласованию с августейшими консультантами, с итальянскими элементами. На внешних стенах Гофман поместил не свойственные русским церквам горельефы святых покровителей Елизаветы и её родителей. Это скульптурные портреты Св. Елизаветы, Св. царицы Елены, Св. архангела Михаила. В интерьере церкви архитектор повторил этот приём, никогда не применявшийся в православии: на уровне человеческого роста он увековечил всех художников, создавших церковь. Здесь горельефный портрет Тимелеона (Тимофея) Неффа, автора иконостаса; скульптора Эмиля Гопфгартена, создателя саркофага Елизаветы; его двоюродного брата, художника Августа Гопфгартена; автопортрет самого Филиппа Гофмана и ещё нескольких прекрасных мастеров. Итальянские художественные пристрастия Ф. Гофмана подчёркивают светлые мраморные стены и резьба, ради которой Гофман не один раз направлялся на разработки мрамора в знаменитый мраморными копями итальянский город Карарру и отправлял полученный материал на пароходах в Висбаден, лично руководя на Рейне разгрузкой ценного груза.