Русские тайны немецкого Висбадена - [29]

Несмотря на сдержанный и несколько замкнутый характер герцога Адольфа, он был в счастливом настроении в течение этой почти безумной вакханалии празднеств, а его свита была полна восторгов и надежд. Самым главным заключительным праздником была сама свадьба.

Расскажем о царской свадьбе по впечатлениям её немецких гостей, свиты герцога Адольфа.35 Ранним утром 31 января 1844 года пять пушечных ударов со стен Петропавловской крепости Петербурга известили столицу российской империи о свадьбе Её Императорского высочества великой княжны Елизаветы Михайловны с Его Светлостью правящим герцогом Адольфом Нассау. Великая княжна становилась герцогиней. В 19 часов начались торжественные поздравления герцога, который поехал со свитой к обеду в императорский Зимний дворец, где в дворцовой церкви состоялась большая брачная церемония с пением, без органа, что для герцога было непривычно. Большое число приглашённых персон тоже пели, что удивляло немецких придворных. На невесте была корона, красное велюровое манто с горностаевой подкладкой и длинный шлейф, который несли четыре камергера и главный штальмейстер великой княгини. Герцог Адольф превосходно выглядел в новом изготовленном в Париже мундире.

После полуторачасовой церковной службы брачная пара и императорская семья без большой свиты отправились в один из залов дворца, где стоял лютеранский алтарь. Царь Николай I повёл новобрачных к алтарю для лютеранского благословения. После этого был большой обед в Мраморном зале. В 8 часов вечера давался полонезный бал в большом Георгиевском зале Зимнего дворца, в котором участвовало всё придворное общество и на котором юная герцогиня танцевала также с Гагерном, о чём он с гордостью сообщил в Германию.

День свадьбы праздновался во всех церквах и весь день, и также два следующие дня звучали церковные колокола, а С-Петербург все три дня был иллюминирован. В тот же день после свадьбы герцог Адольф подарил своему министру Гагерну на память прекрасные золотые часы с цепочкой и выгравированной датой свадьбы. А на следующий день вечером он писал государственному министру Дунгерну в Висбаден о том, что вчера был «счастливейший день жизни. У Нассау опять есть герцогиня, и моя высочайшая радость быть отцом своих подданных, она же станет матерью…»36

2 февраля 1844 года большой костюмированный бал дала княгиня Елена Павловна в Михайловском дворце. В представлении на сцене участвовали многие русские аристократы. Елена Павловна устроила в честь свадьбы своей второй дочери Елизаветы роскошный бал, который описал Модест Корф, лицейский однокашник Пушкина: «Подобного соединения в одно целое всех обаяний богатства, роскоши, изобретательного воображения и изящного вкуса мне никогда не случалось видеть даже при нашем блестящем дворе…»37. Между тем Модесту Корфу, карьеристу по призванию, сделавшему блестящую карьеру, очень многое «случалось видеть».

Обе старшие дочери, Мария и Елизавета, уже 18 и 17-летние, участвовали в пантонимном балете, придуманном Еленой Павловной, были гномами в свите Оберона. Для Елизаветы это были последние дни в Петербурге, а потом – последние воспоминания о матери и семье.

Из-за больших морозов отъезд состоялся лишь 2 марта. Герцогиня Елизавета была так взволнована прощанием, что у неё ночью были нервные судороги, и в обед в 12 часов 2 марта она ещё спала.

Гагерн был назначен начальником обратного путешествия. Молодые ехали со своей личной свитой по большому тракту через Дюнабург девятью экипажами, в то время как другие господа ехали через Ригу, чтобы соединиться в Кёнигсберге.

Поездка длилась три недели. Гагерн предусматривал подготовку квартир для ночлега. Перед герцогской каретой ехал фельдъегерь, который сообщал господам о следовавшей за ним свите с двумя санями на колёсах. Почти все экипажи были шестернями. Императорские службы очищали дороги от снега и предупреждали о ямах, трезвонили почтовым дворам о санных царско-герцогских экипажах и ехали дальше. Видимо, путешествие было трудным. Тем не менее герцог и герцогиня были благополучны, по крайней мере, внешне, были в хорошем настроении. 11 марта они достигли Кёнигсберга, где был день отдыха. Через 4 дня они доехали до Франкфурта на Одере и 17 марта до новой железной дороги в Берлине. Посещение прусского Двора и в дальнейшем Альтенберга и Веймара, куда навстречу им выехал министр барон Дунгерн, замедлило их возвращение.

25 марта во Франкфурте на Майне была последняя ночёвка перед Висбаденом, куда 26 марта состоялся праздничный въезд. Воздвигнутая известным архитектором триумфальная арка на перекрёстке улиц Вильгельмштрассе и Франкфуртской образовала прекрасную раму для приветствия новой герцогини Нассау и герцога Адольфа. Торжества введения в дом новой государыни длились пять дней. Нассаусцы, видимо, старались не ударить в грязь лицом перед могущественной и великолепной Россией. Описанный в газетах петербургский размах их восхитил и напугал. Было ясно, что даже частично они не смогут достичь такого. Во всяком случае, городской дворец и замечательная протестанская церковь Маркткирхе рядом с дворцом герцогиню воодушевили, как она писала родителям.