Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века - [52]

На этом не слишком обнадеживающем для перспектив обучения русских студентов в Германии фоне особенно заметен отъезд в 1736 г., т. е. в середине царствования Анны Иоанновны, трех воспитанников Академии наук, среди которых был Михаил Васильевич Ломоносов, в Марбургский университет. Именно это студенческое путешествие, многократно описанное в популярных книгах и даже нашедшее отражение в художественном фильме, обычно определяет для неспециалиста облик русского студента в Германии XVIII века. Поэтому необходимо сразу подчеркнуть, какие характерные особенности имела эта поездка по сравнению с другими, и в какой степени ее можно рассматривать как типичную для русско-немецких университетских связей.

Значение командировки М. В. Ломоносова, Д. И. Виноградова и Г. У. Райзера для своего времени прежде всего состояло в том, что первый раз студенты из России были посланы в немецкий университет по инициативе конкретного российского учреждения, в данном случае Петербургской академии наук, желавшей подготовить специалистов по геологии и минералогии. Однако перед тем, как получить такое специальное образование (достигавшееся, заметим, не в университетах, а в горных школах), этим студентам необходима была общенаучная подготовка, и именно для этого был выбран Марбургский университет.

Важно помнить и то, что это была первая поездка русских студентов в Марбург, где ни до, ни после Ломоносова и его спутников практически не было россиян (см. Введение). Выбор Академии наук остановился на этом университете не в силу какого-либо особого качества образования в нем, да и географически Марбург был расположен относительно России дальше многих других немецких университетских городов, где уже побывали русские студенты. На самом деле, командировка трех студентов именно в Марбург определялась единственным обстоятельством: пребыванием там на профессорской кафедре с 1723 г. Христиана Вольфа.

Благодаря огромному авторитету Вольфа в научном мире, а также его интенсивным связям с Россией (где он был избран почетным членом Академии наук и получал ежегодную пенсию в 250 рублей), в Академии сочли, что он не откажется от поручения руководить учебой выходцев из России, и оказались правы. В течение всего времени пребывания в Марбурге троих русских студентов Вольф не только выступал в роли их главного наставника, но и заботливо опекал их, пользуясь своим авторитетом в университете, вызволял из многих неприятностей, а впоследствии, взял на себя посредничество в выплате их долгов. Заботу Вольфа о русских студентах, как мы увидим ниже, трудно переоценить, и в этом смысле командировка в Марбург выделялась среди остальных, поскольку, хотя и в других университетах XVIII в. у русских студентов были профессора, занимавшиеся их опекой (А. Г. Франке, И. Д. Шёпфлин, Г. Гейнзиус, А. Л. Шлёцер и др.), но даже среди них вклад Вольфа явился, пожалуй, наиболее весомым, так что звание питомцев Вольфа и Ломоносов, и Виноградов заслужили в самом буквальном смысле.

В то же время, типичными были трудности (прежде всего, нехватка денег), с которыми столкнулись русские студенты в Марбурге, и которые развивались по тому же сценарию, что и во время описанной выше командировки в Кёнигсберг. Главным источником беспокойства была сама студенческая среда Марбурга, которая по своему разгульному образу жизни ничем не отличалась от других малых немецких университетов XVII–XVIII вв., резко контрастируя при этом с тем, что русские студенты потом встретят в «элитных» университетах второй половины XVIII в. вроде Страсбурга и Гёттингена. Ничем замечательным не выделялся и общий уровень преподавания в Марбурге, заслуживший законные нарекания россиян. С другой стороны, в научной сфере всё это искупалось вкладом Вольфа, который был подлинной душой Марбургского университета в эти годы, что одновременно и объясняло, почему позднее, после отъезда Вольфа из Марбурга, состоявшегося вскоре после окончания там учебы Ломоносова, поездки русских студентов туда больше не продолжались.

X. Вольф, также как и А. Г. Франке и Г. В. Лейбниц, принадлежал к плеяде немецких ученых-просветителей, готовых приложить немало усилий ради будущего развития русской науки и образования. Первый раз на Вольфа как на важного для России партнера в этой области указал Петру I еще Лейбниц во время встречи в Бад Пирмонте в 1716 г. Уже в самом начале переписки Вольфа с Россией состоялось его приглашение на русскую службу в качестве советника Петра I «в математике и физике», которое ученый вежливо отклонил [208] С 1722 г. Вольф являлся важнейшим корреспондентом в ходе обсуждения подготовки к открытию Петербургской академии наук. Петр хотел видеть знаменитого немецкого ученого в роли вице-президента Академии, а посредником на переговорах выступал Л. Л. Блюментрост — бывший ученик Вольфа. Однако даже в тяжелое для философа время, когда обострились его отношения с теологами в Галле, и Вольф в конце концов вынужден был покинуть Пруссию, он все равно не решился переехать в Петербург. Дело в том, что Вольф ощущал себя прежде всего университетским профессором, и его философские построения нельзя воспринимать отдельно от той студенческой аудитории, к которой он обращался: в Петербурге же, как, вероятно, понимал ученый, у него не было бы такого количества заинтересованных слушателей и возможностей для активного преподавания, к которым он привык в Германии. Кроме того, не до конца был уверен Вольф и в добром расположении русских властей, особенно церковных, опасаясь и здесь происков со стороны пиетистов