Русские - [61]

Русские обычно держат свои чувства под замком и проявляют их только перед родными или близкими друзьями, либо в исключительных случаях. Однако я обнаружил, что достаточно любого толчка — серьезной неприятности, или удачной шутки, или какого-то поступка, или присутствия ребенка, или личной симпатии, — чтобы заставить русского раскрыться, и тогда, даже при первой встрече, даже нового знакомого, он может одарить ощущением близости и причастности к его переживаниям, угадав в нем брата по духу, а тем более, если этот поток дружеских чувств можно подкрепить рюмкой-другой водки. Именно в силу такой прямоты русского характера, такого стихийного стремления раскрыться американцы считают русских близкими им по темпераменту в гораздо большей степени, чем французов с их сложным характером или сдержанных англичан и немцев. Имея в виду эту способность раскрываться, русские говорят о своем народе, что у него широкая душа, и гордятся своим умением вести душевный разговор. В этом проявляется и другая общенациональная черта русских — слезливая сентиментальность.

Великие страдания, выпавшие на долю русского народа, не только закалили его, превратив в нацию стоиков, но и сделали его нацией неисправимых романтиков. Всему миру известны стоицизм и флегматичный фатализм русских, так точно выраженный словцом «ничего», которое буквально означает следующее: «Подумаешь, чего ты волнуешься, ты тут ничего поделать не можешь, ну, так не морочь мне голову. Это словечко выражает безропотное терпение, безразличие, тщетность любых усилий, отказ от личной ответственности. Но тому, кто становится объектом наплевательского отношения, которое также содержится в этом «ничего», приходится несладко. Вам могут причинить неприятности и при этом вряд ли даже извинятся.

Редактор одной американской газеты собирался как-то лететь из Москвы в Лондон; он встал в пять утра, проделал длинный путь до аэропорта и, как оказалось, только для того, чтобы узнать, что он не сможет улететь в тот день, который был обозначен на билете, а только на следующий. В указанный день по расписанию вообще не было такого рейса; билет был выписан неправильно. Никаких других подходящих рейсов в течение ближайших 24 часов не было, и редактор не успевал на назначенную в Лондоне встречу. «Ничего», — было ему ответом.

Но, с другой стороны, перед лицом настоящего горя возможно отступление от правил или временный отказ от них, потому что горе вызывает сочувствие — такова особенность русского характера. Нам рассказывали, что, учитывая тяжелые и неотложные семейные обстоятельства, Министерство иностранных дел и ОВИР иногда оформляли выездные визы за два дня вместо обычных четырех-пяти. Такое сострадание горю простой русский человек одобряет от всей души, потому что, несмотря ни на какие громкие слова о трудовой дисциплине и выполнении народнохозяйственного плана, русского больше трогают душевные качества человека, чем его производственные успехи. «Человек может быть хорошим работником, но работа — это всего лишь работа, — сказал мне лысоватый экономист. — Что действительно важно — душевные качества человека, его отношение к окружающим. Если он чересчур педантичен, чересчур хладнокровен, его не будут любить. О таком человеке мы говорим: «суховатый». — Он сморщил нос с видом отвращения. — Но еще хуже, если человека называют «сухой», или, наконец, «сухарь это хуже всего, это означает, что человек вообще лишен человеческих черт».

Эта сентиментальность народа проявляется и в любви русской публики к красотам меланхолических произведений Чайковского и к сказочному миру романтических балетов типа «Лебединого озера» или «Спящей красавицы». И Большой театр с его пышно оформленными постановками кормит русского человека этой смесью великого с фантастическим, столь далеко уводящей его от прозы жизни. Ничто так не отвечает «викторианским», идущим из XIX столетия, вкусам русских, как украшенные оборочками из органди пачки балерин, вращающихся в нескончаемых пируэтах. Насыщенные интеллектуальностью композиции современных хореографов типа Джерома Робинса, как правило, оставляют русских равнодушными. На одном из представлений нью-йоркской балетной труппы в Москве я видел зрителя, пробирающегося между рядами. Как оказалось, этот человек был огорчен отсутствием сюжетной линии и жаловался: «Это не балет!». Как это ни покажется удивительным, в коммунистическом государстве зрители получают тем большее удовольствие от спектакля, чем больше в нем королевского великолепия, чем претенциознее музыка, грандиознее декорации, фантастичнее костюмы, мелодраматичнее эмоции, чем сказочнее создаваемый на сцене мир и чем больше он «хватает за душу».

Русские влюбились в Вана Клиберна — ведь этот красивый американский юноша с такой душой играл их Чайковского! Во время гастролей миланского театра «Ла-Скала» в Москве русские буквально были вне себя от мощи и эмоциональной насыщенности «Реквиема» Верди в исполнении этой труппы. Слушатели оглушили хор своими аплодисментами, криками «браво» и забросали его цветами. Цветы у русских — особый признак восхищения и искреннего расположения. Один из наиболее симпатичных обычаев в России — прийти к кому-нибудь в гости с цветами, хотя бы с одним цветком, завернутым в целлофан. Цветы покупают у входа на Новодевичье кладбище, где захоронены знаменитости, и, гуляя между могилами, оставляют цветок-другой у памятников тех, к кому испытывают особое уважение. В театрах администрация обязательно преподносит ведущим артистам цветы в корзинах или в виде букетов. Но вы всегда можете определить, когда публика по-настоящему взволнована, — цветы летят на сцену прямо из зала. Реакция на выступление «Ла-Скала» — не случайность; русские, как и итальянцы, любят сильные эмоции и героизм в чистом виде. По духу они — один из латинских народов, хотя и самый северный. «Мы всегда чувствовали свою близость Испании, — задумчиво произнес как-то один литературный критик. — И вовсе не из-за испанской Гражданской войны. Испанцы — благородный народ. Испания — страна рыцарства и романтизма. Мы очень любим Дон-Кихота». И действительно, Дон-Кихот мог бы быть русским героем.