Русские - [123]

Один сценарист полагает, что многие русские не особенно усердствуют на работе отчасти потому, что это не окупается. По его словам, дело обстоит так, что если какой-нибудь врач в поликлинике зарекомендует себя как хороший добросовестный специалист, это, в результате, привлечет больше пациентов и заставит его много времени работать сверхурочно, не получая оплату за переработанные часы, а продвигаться по службе будут те из врачей, которые выступают на партийных собраниях и завоевывают расположение партийных руководителей. Другой причиной, как отмечали мои русские друзья, является то, что в Советском Союзе деньги все еще не играют той роли, что в западных обществах. «Одних денег еще недостаточно: надо, чтобы было на что их тратить, — заметил молодой ученый. — Связи важнее денег. Имея связи, вы можете достать за ваши деньги дефицитные товары. Без связей, только из-за денег, не стоит и стараться».

Привычка отлынивать от работы настолько распространена в России, что Аркадию Райкину, известному эстрадному актеру, было разрешено цензурой показать несколько сатирических сцен на эту тему. В одной из таких сцен актер изображает инженера, который, валяясь целый день на кровати размером с площадку для игры в гольф, занят только тем, что подводит теоретическую базу под свои прогулы. Рассказывая зрителю об «эффективности» своей работы, он насмешливо заключает: «Я им делаю одолжение, что не прихожу». В другой сценке показывается, как трое мужчин, улизнувших в рабочее время в парикмахерскую, оказываются в ситуации, когда их некому обслужить, так как парикмахеры в свою очередь удрали с работы: один за апельсинами, другой в ремонтную мастерскую, а третий на прием к зубному врачу. Парикмахеры возвращаются на работу ни с чем и узнают, что продавец из овощного магазина, мастер из ремонтной мастерской и зубной врач сидят у них в креслах.

«Точно так все и бывает, — признался мне один русский в антракте. — Моя жена ходит в магазины за продуктами в рабочее время. И это — единственный выход, потому что после работы магазины переполнены, стоят жуткие очереди. Все так делают». Одна женщина, лингвист, рассказывала мне, что ее коллеги сбегают с работы, просто чтобы навестить знакомых или сходить в кино.

Если в учреждениях повсеместной проблемой являются отлучки с работы в течение части рабочего дня, то на предприятиях полные прогулы рабочих достигают столь катастрофических размеров, особенно в первые несколько дней после получки, что кремлевские руководители и советская пресса время от времени яростно обрушиваются на «прогульщиков» и твердят о «низкой трудовой дисциплине». Директор московского агентства одной западной авиакомпании рассказывал мне, что наземный обслуживающий персонал советских аэродромов настолько ненадежен, что техническому руководителю его фирмы приходилось лично проверять наличие горючего, состояние противообледенительного и другого оборудования и готовность наземных служб к принятию самолетов его компании. В дни прибытия «своих» самолетов этот человек должен был сам доставлять советских механиков и рабочих из дому на аэродром, чтобы быть уверенным в их присутствии на работе.

Попытки установить дисциплину на заводах вызывают у советских руководителей немало трудностей не только потому, что рабочих почти невозможно уволить, но и потому, что обычно они везде нарасхват, и недовольный рабочий знает, что, уйди он с работы, его тут же подхватит другое предприятие. Согласно советской марксистской теории, рабочие при социализме ни в чем не ущемлены, так как пользуются всеми плодами своего труда, и советские пропагандисты стараются поддержать эту фикцию. Но изредка появляющиеся социологические исследования и статьи в печати, показывающие, что в 1973 г. только в Российской Федерации 2,8 млн. рабочих сменили место работы, подрывают это утверждение. Причем основными причинами недовольства, больше задевающими рабочих, чем недостаточная оплата труда, являются, как они сами утверждают, плохие условия работы и отсутствие других дополнительных стимулов, таких, как предоставляемая жилплощадь. Кроме того, из немногих ограниченных контактов с рабочими я заключил, что между ними и начальством существует больше разногласий по поводу оплаты и норм, чем я предполагал. Один рабочий, который позднее выучился на инженера, рассказывал, что когда ему было 17 лет и рабочий постарше обучал его работе на токарном станке, он спросил, можно ли на этом станке работать быстрее. «Можно, но помолчи, — ответил тот. — В следующем месяце будет пересмотр норм, так что мы специально настроили его на более медленный режим».

Советская промышленность базируется на концепциях XIX века, а советские профсоюзы, будучи государственными учреждениями, больше заняты распределением путевок в дома отдыха и санатории и мелкими мероприятиями по улучшению быта или оказанием помощи администрации по удержанию рабочих в рамках дисциплины, чем борьбой с начальством за материальные блага для рабочих. Фактически становятся известными лишь очень немногие случаи коллективного выступления советских рабочих против администрации. Пресса всячески умалчивает такие факты, и если какие-то сообщения об этом и попадают на Запад, это случается обычно с опозданием в несколько месяцев или даже лет. И все же через моих московских друзей я познакомился с несколькими рабочими которые рассказали мне, что несмотря ни на что, рабочие иногда выражают свой протест путем остановки сборочных линий. Юрий, крепкий молодой рабочий-металлург, упомянул о двух таких случаях, происшедших на его литейном заводе под Москвой, но о подробностях не распространялся, опасаясь, как бы не узнали, что эти сведения стали известны через него. Однако он рассказал мне, как три бригады на соседней с его заводом текстильной фабрике остановили свои конвейеры на несколько часов в знак протеста против установки новых автоматических трикотажных машин с более высокими нормами выработки, что приводило к снижению оплаты. В таких случаях, как рассказывал Юрий, начальство искусственно выделяет одну бригаду якобы образцовых рабочих,