Русские секты и их толки - [47]

Особенностью монтанских радений должна быть признана так называемая «радельная» или «братская трапеза»; она же и «вечеря любви». В той самой избе, где происходили радения, в комнате, по возможности, просторной, освещенной множеством свеч, налепленных перед иконами, уставляется большой общий стол с значительным количеством приготовленных на этот случай кушаний. Все сектанты садятся за стол, «якобы на Господню трапезу в царствии небесном, ликуя все вместе подобно ангелам и святым». Протяжным пением на заупокойный мотив церковной песни «Святый Боже» начинается трапеза, на которую монтаны смотрят как на составную часть своего религиозного культа. Во время трапезы сектанты также поют многие песни хлыстовского происхождения. В перерывах «истинный сын божий» дает своим единоверцам различные наставления, ведет беседы «усты к устам». Монтаны любят затягивать эту «трапезу Господню», так что она оканчивается большею частью только на рассвете. По окончании трапезы «большак» произносит импровизированную молитву и кланяется «истинному сыну божию» в ноги. Все встают с своих мест и после «общего прощения», сделав особый поклон земной «сыну божию» и «большаку», оставляют молельню и часто идут прямо в церковь, к заутрене.

Внешний вид монтан и их отношение к Православной церкви

Монтан легко узнают по их внешнему виду. Осунувшееся, желто-серого цвета лицо, вечно опущенные в землю глаза, вытянутые «по швам» руки, медленная походка, тихая слащавая речь, постоянно умащенные волосы – вот характерные особенности монтана. По заповеди Никифорыча, монтаны усвоили себе особый костюм: мужчины носят белые рубахи, непременно с гладким стоячим воротником, и штаны с шелковыми цветными поясами с большими кистями; женщины же – синего цвета сарафаны с серебряными пуговицами, с белыми пришивными рукавами, а головы повязывают белыми платками с узлом на затылке. В таком костюме женщины являются и на радения, мужчины же, как и все хлысты, на радения надевают на себя длинные белые рубахи и широкие шаровары. Все участвующие в радениях, как мужчины, так и женщины, должны быть непременно босыми.

Монтаны не разрывают внешней связи с Православной церковью и настолько усердно посещают храм Божий, что люди, незнакомые с их религиозными заблуждениями, всегда могут признавать их лучшими из православных. К богослужению они являются всегда первыми и из церкви выходят последними, в великий пост говеют, аккуратно бывают на внебогослужебных собеседованиях. В домах своих монтаны имеют иконы, особенно любимые хлыстами: всевидящее око, Косьмы и Дамиана, архангела Михаила на белом коне, а из картин – райских птиц Алконоста и Сирина. Жизнь монтаны ведут воздержную, трезвую и трудолюбивую.

Монтанские беседники, называемые еще чернецами (по-народному мнихи) и черничками

Во второй половине прошлого столетия многие монтаны, недовольные главарями за их крайнее увлечение хлыстовством и желая руководствоваться только правилами Никифорыча, почитаемого ими за «первого человека», отделились от секты и образовали свое собственное общество беседников или беседчиков, подобно тому, а может быть, и в связи с тем, что произошло и в казанском хлыстовстве. По докладу самарского миссионера о. Матюшинского, сделанному на 3-м всероссийском миссионерском съезде, бывшем в Казани в 1897 году[86], самарские беседники имеют в своих общинах почти монастырское устройство: носят темное платье, живут, обыкновенно, большими общинами, причем над женщинами настоятельствует мужчина, а над мужчинами женщина. В свои общины беседники стараются завлечь, под видом обучения грамоте или рукоделиям, девочек-сироток по преимуществу и притом красивых: рябых или кривых в общины не принимают. Беседники, как и монтаны, стараются казаться усердными к церкви православной: посещают все богослужения, являются в храм до звона, охотно жертвуют на украшение храма большие суммы, любят быть попечителями и церковными старостами, к духовенству весьма почтительны и всячески стараются расположить к себе приходских священников, наоборот, при помощи всевозможных интриг вредят тем, которые вздумали бы уличать их в принадлежности к сектантству. Радения у них совершаются редко, с большими предосторожностями и только в небольшом кругу избранных. Обычные же моления свои они называют «беседками»; на них они поют православные церковные песнопения и читают акафисты или особые каноны. При общинном устройстве секты, рядовые члены ее работают на главаря даром – «ради спасения души». Члены секты не имеют своей воли: во всем и даже в противозаконных действиях они беспрекословно повинуются руководителю своему. Главари беседников любят производить сборы пожертвований на Афон и другие святые места, причем большая часть сборов утаивается ими в свою пользу. Брак беседники отрицают и в случае поступления в их секту женатых, последние дают клятву «жить с женами, как с сестрами».

Монтанские беседники настолько скрытны и лицемерны, что их часто отказываются признать сектантами даже приходские священники, дающие иногда самые лучшие отзывы об них. Мало этого. Беседники обманули собою даже самарского преосвященного Гурия, который 28 февраля 1902 года писал в консисторию: «Всегда, как только возбуждается у нас вопрос о беседничестве и беседниках. я чувствую глубокое смущение: мне все думается, что мы составили неправильное понятие о них, и сами отчуждаем от жизни Божией, подозревая в беседничестве сектантство»