Русские секты и их толки - [49]
В 1861 году в Далматове, Днепровского уезда, были обнаружены скопцы, заявившие, что они принадлежат к «секте Марьянинских монашествующих». Тогда народ обозвал скопцами и збурьевских сектантов и отшатнулся от Марьяны. Только теперь полиция обратила внимание на деятельность Марьяны. Икону отобрали и отправили в херсонский собор. Марьяну и ее «учениц» подвергли медицинскому осмотру. Оскопления не было открыто; но было дознано, что все сектантки – проститутки, а Марьяна, заживо признанная ими святою, носила на теле железные вериги. Сектанток разогнали, а Марьяну отдали под надзор полиции. Ее взял на поруки протоиерей херсонского собора Максим Перепелицын. Он тогда был в большой силе в Херсоне, как рассказывает сестра Марьяны, он-то и защитил ее, поместил ее на своем хуторе, что теперь называется «Перепелицыным монастырьком». Там была церковь и богадельня, в которой призревалось несколько безродных старух; с ними-то и поселил о. Максим Марьяну. Но что же вышло? Марьяна не только сама ее покаялась, но обратила в свою секту всех обитателей хутора и даже своих надзирательниц-старушек, всю мужскую и женскую прислугу; а протоиерею сказала прямо в глаза: «Тебя самого обратить надо, и ты возлюбишь наше моление». Здесь же у Марьяны явилась мысль достигнуть славы необычайной, хотя бы то и предосудительным путем. Вот что рассказывает об этом родная сестра Марьяны. «Задумала Марьяна вовсе непутевое дело. В великом посту (годов-то не спрашивай, ничего не помню) на страстных днях, она оповестила, чтобы старшие братья (то есть сектантские главари) съезжались к ней на прощание. Те не замедлили явиться, – и какой страх обуял всех! Пришли к Марьяне, – видят ее мертвою на столе. Это было в Страстную пятницу. Марьяна-матушка умерла! Весть эта скоро собрала у ее смертного ложа много людей. Голосили, причитали, просили ее молитв перед Пречистою Девою, клали деньги, отдавали последнее целование. Известили о. Максима, который распорядился подождать с погребением до второго дня Пасхи; сам обещал хоронить. Когда он в полдень приехал на свой хутор, то прямо прошел к покойнице. Все было готово к погребению; оставалось отпеть ее. Вошел о. Максим, взглянул на Марьяну: лежит она осунувшаяся; смерть разлилась по ее лицу. «Успокоилась многомятежная греш ница», – проговорил о. Максим: перекрестился и отошел в сторону расспросить о последних минутах жизни Марьяны. Вдруг Марьяна, к ужасу всех, открыла глаза и слабым, деланым голосом проговорила: «Где ты так долго был, пастырь?» Вздрогнул о. Максим, уставился орлиным своим взглядом на Марьяну и сначала не мог слова выговорить. Потом очнулся, побагровел; думали, Бог знает, что сделает, но он сдержался и только проговорил: «Полно тебе, Марьяна, чудородить; ты не бросаешь своих глупостей; пусть теперь тебя Господь Бог выручает». Сконфуженная Марьяна уже не могла больше оставаться на хуторе о. Максима. Она бежала в Одессу. Оттуда ездила в Почаев. Здесь ее снова арестовали и отправили в г. Алешки. Почитатели ее взяли ее на поруки и водворили в Збурьевке. Но она убежала оттуда в Николаев к своим единоверцам и там скончалась 21 декабря 1867 года. Тем не менее марьяновцы утверждают, что она не умерла, а живет в Одессе и управляет общинами своих последователей.
Марьяна не создала никакого оригинального учения – ни догматического, ни нравственного. Верования марьяновцев, заимствованные главным образом у хлыстов, никем из членов секты не изложены в определенной системе. Неизвестно даже, чему, собственно, учила Марьяна и чему ныне веруют ее последователи. В марьяновских общинах есть «старшие братья», управляющие делами общин, но ни о «христах», ни о «пророках», ни о «богородицах» у них не слышно. Сама Марьяна считалась только святою, угодницею божией, матушкою; но «богородицею» ее, кажется, не признавали. Членов секты связывало не какое-нибудь учение, а исключительно личность ее основательницы. И теперь, причислив Марьяну к лику святых, сектанты просят только ее молитв перед Богом и Пречистою Богородицею, что, по-видимому, говорит о том, что марьяновцы не разделяют хлыстовского учения о перевоплощениях. Внешней связи с Православной церковью они не разрывают, хотя сами отпевают своих покойников, сами служат панихиды по церковным книгам, читают акафисты и т. п. На что в особенности нужно смотреть как на признак сектантства, так это на то, что, не довольствуясь богослужениями Православной церкви, марьяновцы, по ночам, устраивают еще свои отдельные моления, заканчивающиеся часто хлыстовскими радениями. Радения у марьяновцев бывают большею частью «круговыя» и называются «тайною апостольскою работою». Чиноприем у марьяновцев такой же, как и у хлыстов вообще; он сопровождается различными обрядами: торжественным произнесением клятвы, общим целованием и «тайною апостольскою работою», которая продолжается до тех пор, пока радеющие не пропоют всех установленных на сей случай кантов. Следуя хлыстам, марьяновцы также гнушаются браком и разрывают узы родства: они считают даже грехом говорить с своими родителями. По жизни своей марьяновцы ничем не отличаются от хлыстов вообще: не едят мяса, не пьют вина, не курят и не нюхают табаку, не играют в карты, не посещают православных в дни их семейных празднеств: крестин, свадеб, именин. Как и хлысты, они отличаются чрезвычайною гордостью, высокомерием, лицемерием и скрытностью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Слово «самурай» – синоним отважного воина, сражающегося за высокие идеалы и ставящего честь выше своей жизни. Влияние самурайского военного сословия, долгое время первенствующего в Японии, способствовало превращению всего японского народа в «нацию самураев». Новая книга Вольфганга Акунова выходит в серии «Документы и материалы древней и новой истории Суверенного военного ордена Иерусалимского Храма», ибо самурайство – японский аналог христианского рыцарства, архетипом которого стал Орден бедных соратников Христа и Храма Соломонова.
Тридцатилетний опыт преподавания «Божественной комедии» в самых разных аудиториях — от школьных уроков до лекций для домохозяек — воплотился в этой книге, сразу ставшей в Италии бестселлером. Теперь и у русского читателя есть возможность познакомиться с текстами бесед выдающегося итальянского педагога, мыслителя и писателя Франко Нембрини. «Божественная комедия» — не просто бессмертный средневековый шедевр. Это неустаревающий призыв Данте на все века и ко всем поколениям людей, живущих на земле. Призыв следовать тому высокому предназначению, тому исконному желанию истинного блага, которым наделил человека Господь.
Библия учит нас понимать историю как Божественное откровение, как пространство диалога человека и Творца. Как в этой связи осмыслить событие тоталитаризма, отбросившее свою тень на весь XX век? Были ли у него духовные причины? Если сейчас, после краха нацистского и советского режимов, происходит исход в некое посттоталитарное время, то что это значит? Как должно измениться христианство и другие религии? Какое в духовном смысле будущее может ждать Россию и Русскую православную церковь? Что произойдет с иудео-христианскими отношениями после возвращения евреев на Святую Землю? Какое место русской святости в новой духовной реальности? И что такое русская святость сейчас? В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Книга является переработанной и дополненной версией кандидатской диссертации на тему «Анализ мифологической составляющей восточнославянского язычества», которая была защищена автором в 2008 году в Нижегородском государственном педагогическом университете. В книге рассматривается вопрос о сущности такого сложного явления, как восточнославянское язычество, намечаются возможные направления его изучения на современном этапе развития науки, делается попытка реконструкции представлений восточных славян о солярных божествах. Книга делится на два взаимосвязанных блока: теоретико-методологический и историко-этнографический.