Русские отряды на Французском и Македонском фронтах. 1916–1918. Воспоминания - [16]

Отдавая должное храбрости и самоотверженности русского воина вообще, но предугадывая недостаточность боевого опыта во всякой заново сформированной части, равно принимая во внимание особенности борьбы на французском фронте, требовавшей, например, исключительного внимания к сохранению за собой пространства, французский военный атташе в Петрограде телеграммой в Париж от 11 мая 16-го года выражал свое мнение о желательности проведения прибывающих во Францию русских частей не только через учебный лагерь, где части эти могли бы ознакомиться теоретически и практически со всеми инструкциями и приемами борьбы на западном фроыте, но и отправки русских частей, небольшими партиями, на фронт Вердена, который мог считаться лучшей практической школой в районе французской армии. Известно, что через опыт Вердена прошло до шестидесяти французских дивизий, то есть свыше двух третей французской армии, и что на полях, окружавших этот пункт, французская армия получила ту закалку воли, которая привела страну к конечной победе.

Однако французское военное начальство приняло предложенную ему программу не полностью. Вместо командирования на фронт Вердена, оно организовало вблизи Вердена лишь особые краткосрочные курсы, через которые была пропущена часть русских офицеров.

Прибывшие во Францию русские воинские части встречались населением, как уже отмечено, с восторгом. В начале войны французскому народу пришлось пережить немало испытаний. Конечно, он знал, что там, где-то на востоке, у него есть сильный союзник, который готов прийти ему на помощь и не оставить его одного. Но теперь эту помощь он ощутил наяву. Перед ним проходят стройные русские ряды, которые явились, чтобы принять участие в непосредственной защите французской земли от грозного врага. Его поражала внешняя выправка русского солдата, которая производила неотразимое впечатление на французов, мало избалованных стройностью движений их воинских частей. Поистине крепок дух русского народа!

По рассказам русских офицеров, входивших в состав особых бригад, восторги и симпатии французского народа сопровождали русских солдат с первого же часа вступления их на французскую территорию. Повсюду русских воинов встречали цветами и вином, и даже тогда, когда солдат размещали по казармам и у ворот появлялись обычные дневальные, к стенам казарм приставлялись лестницы, и угощение перебрасывалось в корзинах и пакетах через заборы.

Изъявлению внимания не было конца и в пути, во время следования по железным дорогам. На каждой станции появлялось для солдат угощение, a офицерские отделения в вагонах забрасывались цветами. Для сокращения случаев чрезмерного употребления вина, пришлось даже прекратить продажу спиртных напитков по пути следования наших солдат. Но это запрещение не всегда гарантировало эшелоны от некоторых излишеств. Равным образом и в лагерях, куда отводились русские солдаты для временного пребывания, местное население спешило выражать свое гостеприимство, принося угощение к баракам и бесплатно предлагая его желающим. Печальным результатом одного из таких импровизированных пиршеств и явился уже рассказанный инцидент в одном из полков 2-й бригады, закончившийся трагической гибелью подполковника фон Краузе, имевшего к тому же несчастье носить немецкую фамилию.

Огромный фурор среди французов производил сопровождавший одну из рот 5-го полка медвежонок Мишка. Этот шутник был приобретен офицерами полка в Екатеринбурге за скромную сумму в восемь рублей. Вместе с полком он проделал всю кампанию на французском фронте и до революции был любимцем и баловнем всего полка. Солдаты охотно с ним боролись и внимательно кормили его. Он был известен и французскому начальству до командующего 4-й армией генерала Гуро включительно. Но лично Мишка дружелюбно относился только к людям, одетым в «хаки» (русские солдаты). Цвет одежды французских солдат вызывал в нем чувство некоторого недоверия. В одном из боев медвежонок, постепенно превратившийся во взрослого медведя, был слегка отравлен неприятельскими газами, но благодаря заботам чинов полка быстро оправился. В награду за данный бой он был зачислен в полку на особый паек.

Революционное брожение 1917 года отразилось, однако, и на судьбе бывшего любимца полка. Как принадлежавший поначалу офицерам, он подвергся несправедливым гонениям и однажды серьезно был облит кипятком. Кто знает любовь к животным и добродушие русского человека, тот не усомнится, что это было делом очень злой агитации против офицеров. Однако с Мишкой полку пришлось все же расстаться. Он был отдан в парижский «Jardin d’acclimatation», где, естественно, оказался за железной решеткой. Первое время о нем участливо заботились, но потом постепенно имя его было забыто, а сам он переведен в разряд обыкновенных пансионеров названного учреждения. Существует ли он по настоящее время и помнит ли о былых проказах и шутках, которыми на полях Шантильи он забавлял родных ему обитателей уральских «медвежьихъ» углов?[19]

Согласно письменному соглашению, заключенному 11 мая 1916 года между представителями Франции Р. Вивиани и Альбером Тома с одной стороны и начальником штаба русского Верховного главнокомандующего генералом Алексеевым с другой, французское правительство обязывалось принять на себя все заботы и расходы по перевозке, вооружению и содержанию войск, подлежавших отправлению на французский и македонский фронты.