Русские на Афоне. Очерк жизни и деятельности игумена священноархимандриата Макария (Сушкина) - [14]

29 июля Михаил Иванович распростился с горькою по воспоминаниям Казанью и вместе с братом выехал на Нижегородскую ярмарку, куда для главного ведения коммерческих сделок и для надзора за торговлей вообще прибыл из Москвы, между прочим, и дядя Михаил Дионисьевич. Ярмарочное дело было новое для Михаила Ивановича, а потому он нередко делал промахи. Услужливые приказчики «самую малейшую ошибку» доводили до ушей дяди, который, весьма понятно, «сердился» на неопытного юношу племянника и не упускал случая с бранью читать ему наставления. Жизнь ярмарочная для других купеческих детей прошла весело и шумно, а для Михаила Ивановича она была невесела и даже положительно «скучна». После 6 сентября, когда ярмарочная жизнь окончательно замирает, Михаил Иванович выехал с дядею в Москву, где «началась его жизнь, – по дневнику, – с большой неприятностью. Никто не хотел меня предостеречь, всякую ошибку мою видно было я жил как чуждый всех». На его счастье в октябре месяце прибыл в Москву дядя Иосиф Дионисьевич с целью сосватать себе невесту и несколько облегчил сердце бедного юноши, искавшего любви. Михаил Иванович «приютился к нему» и дядя не оттолкнул его, но «приласкал». «Я всюду, – замечает о. Макарий, – с ним ходил». 7 декабря Иосиф Дионисьевич «образовался (т. е. благословлялся образом) на вдове Краюшкиной Анастасии Ивановне», а в январе месяце состоялся брак. По этому поводу Михаил Иванович виделся с отцом, который приезжал из Петербурга в Москву нарочито на свадьбу своего меньшого брата. Приезду отца Михаил Иванович «был так рад, что ездил в контору дилижанса и встретил его там».

Из Москвы, вскоре после свадьбы, Михаил Иванович был отправлен в Тулу к деду, где прошло его счастливое детство. Этой поездке несчастный юноша весьма обрадовался, так как ему предстояло видеть знакомые места, среди которых он счастливо в холе и неге вырос, а также встретить любимого дедушку и еще более любимого брата Ивана Ивановича. В предвкушении этих сладостных для его сердца удовольствий юноша с восторгом мчался на почтовых под дорогой ему кров дедушки, но его мечты быстро разлетались в прах, когда, после первой встречи с родными, ему категорически объявили, что наутро он должен был ехать с братом Иваном Ивановичем на ярмарку в Лебедянь. Усталый от дороги, он молча выслушал наказ деда и наутро был готов к отъезду, так как противоречить деду не полагалось по традиционному порядку, передаваемому из поколения в поколение в роде Сушкиных, к тому же противоречие и не было в характере скромного Михаила Ивановича.

Закончив ярмарку в Лебедяни и расставшись с братом Иваном Ивановичем, который поехал по делам в Харьков, Михаил Иванович непосредственно отправился на другую ярмарку в Михайловскую станицу. Это было в 1842 году. «Ярмарка удалась прекрасная», и Михаил Иванович был на верху счастья от этого своего первого самостоятельного в полном смысле этого слова опыта, который он сам называет в дневнике «первою ступенью на коммерческом поприще». Под свежим впечатлением переживаемого им блестящего успеха в торговле выехал Михаил Иванович из Михайловской станицы на новую ярмарку в Воронеж и вел ее непосредственно один без надзора старших. Светская жизнь в таком большом городе, где проводят зиму местные богатые помещики, куда теперь, по случаю ярмарки, съехалось с разных концов России именитое купечество, в городе земледельческом и торговом, благо и время было предмасленичное, – шла в полном разгаре: балы, семейные вечера, маскарады, театры и подобные места общественных удовольствий раскрыли широко свои гостеприимные двери для ищущих удовольствий. И частная семейная жизнь обывателей ввиду оживления в городе и наплыва приезжих гостей выходила из обычных рамок монотонной будничной жизни: всюду устраивались пикники, домашние танцевальные вечера и т. п. Ввиду такого искуса в молодом 21 года юноше пробуждается жажда к общественным удовольствиям со всей страстью его молодой, кипучей и увлекающейся натуры, еще не ведавшей ее прелестей и лишь в живом воображении рисовавшей эти удовольствия в самом привлекательном и очаровательном виде. Одного желания для молодого Сушкина познакомиться с этой жизнью было достаточно, чтобы гостеприимные двери семейных домов местного купечества раскрылись перед ним совершенно свободно. «Изящно одетый и просто писаный красавчик»[13], благовоспитанный, с приличными манерами, живой и остроумный собеседник, прекрасный танцор, к тому же член известной в купечестве семьи Сушкиных, жених-миллионер – все это вместе взятое рекомендовало его с самой лестной стороны пред местным еще неизвестным ему обществом. Михаил Иванович был дорогим и желанным гостем, где бы он ни появлялся, и все считали за особенную честь принять его у себя в доме. Он «пустился в общества на вечера; танцевал и к себе приглашал». В этом чаду удовольствий, где все льстило его природному самолюбию, он прожил целый месяц, забыв решительно обо всем на свете. Настоящая действительность казалась ему волшебным сном, пробуждения от которого, по-видимому, он не желал. Но всему есть конец на свете; настал конец и его увлечению светскими удовольствиями, и настал совершенно неожиданным для него образом.