Русские композиторы - [3]
В Италию «сеньор Массимо» так больше и не вернулся. Хоть и тосковал по ней. В России — не прижился. Что с ним стало — неизвестно. Одни говорили, что извела композитора тоска, не оставлявшая его ни на минуту. А другие — что извел его часто пролетавший в те годы над Петербургом черненький, с итальянской скрипкой под мышкой, кривой и насмешливый бес.
Ну а годовая лесенка жизни Березовского — вот она.
1745 год. Максим родился в городке Глухове на Украине в небогатой казачьей семье. Семи лет попал в школу певчих, а потом в Киевскую духовную академию. Там он и начал сочинять свои хоровые концерты.
1758 год. Максим переехал в Петербург, стал петь в хоре мальчиков под руководством Марка Федоровича Полторацкого. Начинает писать хоровые концерты, которые сразу же завоевывают самую широкую популярность.
1759 год. Березовский предстает перед нами как актер-трагик на сцене ораниенбаумского придворного музыкального театра. В операх, в которых принимает участие Максим, он оказывается единственным русским актером — остальные роли исполняли итальянские певцы.
1763 год. Березовский женится на актрисе Придворного театра Франциске Ибершер. Бракосочетание было в центре внимания всего двора не только потому, что сама императрица благоволила к новобрачным, но и оттого, что для молодой Екатерины готовился еще один изысканный спектакль с участием придворных артистов.
1766 год. 22 августа в Янтарной комнате Екатерининского дворца под Петербургом «придворными певчими был пет концерт, сочиненный музыкантом Березовским». Но настоящая слава была впереди. Посылают Березовского в Италию, в Болонскую филармоническую академию «пенсионером».
1771 год. 15 мая Березовский избран членом Болонской филармонической академии, ему присвоено звание почетного академика. Этой чести в 1770 году удостоился 14-летний Вольфганг Амадей Моцарт.
1772-73 годы. В сезон карнавала в Ливорно поставлена опера «Демофонт», либретто для которой написано Пьетро Матастазио, писавшим для Г. Генделя, В. Моцарта, Й. Гайдна, К. Глюка и других.
1775 год. С эскадрой графа А. Орлова возвращается Березовский на родину. Князь Григорий Потемкин назначает его на должность придворного капельмейстера.
1777 год. Последний год жизни замечательного композитора, чьи духовные концерты — шедевры русского хорового искусства.
«Ах ты сукин сын, комаринский мужик!». Михаил Иванович Глинка
На земле перед барским домом сидел мужичонка в лаптях и серой летней свитке. Он пел, и голос его оказался на удивление высоким и чистым.
Первыми на песню откликнулись канарейки. В просторной зале со столом и роялем их было штук пятнадцать. Сидевший за столом барин поднял голову и улыбнулся. Был он в халате и красной турецкой шапочке — с кисточкой феске. Он отложил перо и, растворив окно, стал вслушиваться в песню.
Вдруг дверь в залу распахнулась и вошла важная старая барыня.
— Мишель, надобно Василя выпороть! Намедни он плясал неприлично. А теперь поет ни свет ни заря. Думаю, пьян, каналья!
— Слушаю, маменька. Однако ж позволю себе заметить…
— Ах, что и замечать, мон шер!.. Непременно его выпороть нужно!
Старая барыня ушла. А композитор Глинка (а это был он), вместо того, чтобы звать слуг, поманил Василя пальцем. А когда Василий подошел, сказал ему что-то шепотом.
— Будет сполнено, ваша милость! — радостно крикнул дворовой и вмиг куда-то пропал.
Не успел Михайло Иванович дописать нотную строчку, как в саду снова послышался шум и визг. Михайло Иванович снова подошел к окну.
За визгом раздался свист. И вместо Василия выскочила в сад громадная рябая свинья. Барин от неожиданности даже отпрыгнул в сторону. Но тут же вслед за свиньей выскочил в сад и сам Василий.
— Куда, куда, Хаврютка! — закричал Василий. А затем с гиком и свистом прошелся по аллее вприсядку и запел.
Он пел так озорно, что начал подтанцовывать и Михайло Иванович.
Тем временем дворовой мужичонка разошелся вовсю. Он выделывал такие коленца, какие не снились и записным танцорам! Внезапно Василий ухватил свинью за морду, потом поднял за передние ноги и завертел ее в пляске.
— Ах ты, сукин сын, камаринский мужик! — припевал и подтанцовывал уже и сам барин.
— Точно так! Мы из волости кама-ка-ма-камаринской! — выкрикивал на мотив песни Василий.
Тут дверь в залу отворилась и снова вошла старая барыня.
— Мишель! Я позабыла тебе сказать… Ах какое свинство! Какой пассаж! — глянув в сад, воскликнула она.
Василий, увидев барыню, тут же петь-плясать перестал. Но вместо того чтобы сигануть в кусты, он вскочил на свинью и с гиком помчался по дорожке.
— Куда это он? — прошептала барыня.
— На конюшню-с. Василий дело знает! Подурачился, а там и наказанье принять готов. Только пороть я его, маменька, приказу не отдам.
«Из-за гор, гор высоких», — донеслась откуда-то из-за заросшей камышом Десны песня.
— Он ведь, маменька, свадьбе радовался! Теперь девок раззадорит. Петь и плясать девки до вечера будут. А я зевать не стану. Все запишу! Я ведь вам, давно сказывал: музыка — душа моя!
— Ну как знаешь, Мишель, — все еще серчала на сына старая барыня. — А я, пожалуй, сосну чуток.
